Роль реалий и особенности их передачи в современном англоязычном художественном тексте

Споры о стратегиях перевода велись с древнейших времен. При этом различия в культурах языка оригинала и языка перевода оказались в центре внимания мыслителей сравнительно недавно. До XVIII в. акцент в этих спорах преимущественно ставился на более очевидном, повторяющемся и не имеющем однозначного решения вопросе о том, должен ли перевод передавать форму оригинала или его смысл, а также о поиске «золотой середины» между свободным (вольным) и дословным (буквальным) переводом. Начиная с Цицерона (106—43 гг. до н. э.), Блаженного Иеронима (347-420 гг. н. э.) и других переводчиков, писателей, общественных и религиозных деятелей, дихотомия стратегий буквального перевода священных текстов и более или менее вольного перевода светских текстов была центральной темой переводоведения [Шелестюк].

Вместе с тем явление «доместикации» (культурной адаптации, «приближения автора» к культуре языка перевода) при переводе неосознанно признавалось и использовалось с древности. Согласно Routledge Encyclopedia of Translation Studies, «доместикацией» пользовались еще со времен Древнего Рима, когда, как писал Ницше, перевод стал особой формой завоевания и осуществления власти. Писавшие на латыни поэты, такие как Гораций, интерпретировали греческие тексты для местных читателей.

В XVIII-XIX вв. немецкие мыслители впервые очертили понятия форенизации и доместикации как две противоположные стратегии в переводе. Исторически и политически этот период характеризовался распространением в Германии чувства почвеничества, расцветом классицизма и романтизма в литературе и искусстве. Прежде всего, следует упомянуть И.В. Гёте, который сформулировал два принципа перевода: один требует, чтобы «иностранный автор был переселен к читателям», чтобы они видели в нем соотечественника; другой требует, чтобы «читатели перевода шли к этому иностранцу» и ссылались на условия его жизни, его язык, на его особенности. В переводе эти принципы можно сочетать, если переводчик выбирает средний путь, но каждый из них имеет свои достоинства [5]. Ф. Шлеермахер настаивал на необходимости форенизации в переводе, которое позволило бы распознать в тексте перевода постороннего человека и заставить читателя почувствовать это отчуждение. Шлейермахер утверждал, что переводы с разных языков на немецкий звучат по-разному и должны восприниматься по-разному. Таким образом, переводы с испанского языка должны угадывать характеристики испанского языка, в то время как переводы с греческого должны угадывать характеристики греческого языка. Он считает, что если переводы со всех языков будут выглядеть и звучать одинаково, оригинальность оригинального текста будет утрачена в культуре языка перевода.