Самостоятельная система этикета в художественных отношениях

Невозможно назвать языковую культуру, в которой не были бы представлены этикетные требования к речевой деятельности. Истоки речевого этикета лежат в древнейшем периоде истории языка. В архаическом социуме речевой этикет (как и этикет в целом) имеет ритуальную подоплеку. Слову придается особое значение, связанное с магическими и обрядовыми представлениями, взаимоотношениями человека и космических сил.

Поэтому речевая деятельность человека, с точки зрения членов архаического социума, может оказывать непосредственное воздействие на людей, животных и окружающий мир; регламентация же этой деятельности связана, прежде всего, со стремлением вызвать те или иные события (или, напротив, избежать их).

Реликты этого состояния сохраняются в различных единицах речевого этикета; например, многие устойчивые формулы представляют собой ритуальные пожелания, некогда воспринимавшиеся как действенные: Здравствуйте (также Будьте здоровы); Спасибо (от Спаси Бог). Аналогичным образом многие запреты на употребление слов и конструкций, которые в современном языке рассматриваются как бранные, восходят к архаическим запретам – табу [14,с.44].

На древнейшие представления о действенности слова накладываются более поздние пласты, связанные с различными этапами в эволюции общества и его структуры, с религиозными верованиями и т.д. Особо следует отметить достаточно сложную систему речевого этикета в иерархических социумах, где правила речевого общения вписываются в семиотику общественной иерархии.

Примером может служить двор абсолютного монарха (средневековый Восток, Европа на рубеже Нового времени).

Обстановка в русской литературе рубежа 1920-х – 30-х годов, как известно, отличается сложностью и противоречивостью, этот период можно назвать переходным в ее истории, следующей стадией которой стало насильственное объединение всех советских писателей в единый союз.

Неупорядоченность жизни 20-х гг. XX ст. обусловила выбор именно этих жанров как "малой" формы эпической прозы. Тезисность, нераэвернутость идей, необязательность концептуальной целостности содержания, локальная система образов, сюжетная опора на характерный случай; широта обобщения, конкретность, непосредственное воздействие - все эти свойства рассказа и фельетона в одном мгновении воссоздают определенную картину существующей действительности. Оперативность и мобильность "позволили" этим жанрам значительно быстрее остальных сосредоточиваться на злободневной проблематике [4,с.46].

Сложнейшая политическая и культурная ситуация, сложившаяся в Советской России в 20-е годы, создала в области искусства слова оппозиционную литературу, во-первых, во-вторых, вывела на литературную арену таких корифеев сатирического направления в русской прозе, как М.Зощенко и М.Булгаков.

Разгадку запрещения многих произведений Зощенко, Булгакова, Крапивы, Мрыя» приклеивания им оскорбительных ярлыков (критика 20-30-х гг. называла Зощенко "обывателем", Булгакова - "новобуржуазным отродьем", Мрыя - "шпионом", "национал-фашистом", Крапиву - "кулацким писателем") нужно искать в сущности тогдашней официальной политики /существование командно-административной системы, зарождение культа личности, идеологизация искусства.

Как известно, этикетные формулы в конфликтогенной ситуации могут сыграть решающую роль в предотвращении конфликта. Современное «языковое поле благожелательности» закономерно требует уточнения его составляющих, в качестве которых рассматриваются формулы речевого этикета.

Подобные единицы, одновременно репрезентируясь как иконические знаки и прагмемы, выбор которых обусловлен тенденцией усиления политкорректности, способны гармонизировать коммуникативную ситуацию.

При всей неоднозначности идей, их бесспорный позитивный смысл заключается уже в том, что они акцентируют внимание на роли языка в создании той или иной атмосферы в отношениях между людьми, что людям предлагается представить себя на месте тех, кто испытывает на себе влияние негативной оценочности и дискриминационных наименований.

В фельетонах И. Ильфа и Е. Петрова конца 1920-х – начала 30-х годов литературная ситуация периода нашла яркое отражение. Авторы подвергают беспощадной критике характерное для среды писателей явление «псевдотворчества», создание произведений на заказ и «злобу дня», засилье идеологии и бюрократизма в искусстве и культуре; иронизируют по поводу состояния сатиры и юмора в литературе; ополчаются против невежества и безапелляционности критиков.

Под влиянием идей политической корректности вытесняются из этикетных сфер и даже становятся табуированными обращения (наименования), которые могут быть восприняты адресатом как оскорбляющие человеческое достоинство или как неправомерно посягающие на личную сферу человека.

Изменения речевого этикета, специфика функционирования этикетных формул определяют общие культурно-поведенческие тенденции.