Формы игрового искусства

Игра – это один из способов развития человека, поскольку для достижения определенной, пусть и игровой, цели требуется прилагать усилия, то есть это вид деятельности, мотив которой заключается не в результатах, а в самом процессе. Феномен игры интересовал многих ученых различных эпох. 

Много внимания исследованию сущности игры уделял Йохан Хѐйзинга – философ и исследователь культуры. Для более подробного рассмотрения данного культурологического феномена обратимся к трактату Й. Хейзинги «Homo Ludens» («Человек играющий»), вышедшему в свет в 1938 году. Автор книги считает, что понять суть игры можно лишь в соотношении ее с культурой. Мысль о культуросозидающей функции игры является исходной в концепции анализируемой книги. 

Й. Хейзинга пишет: «Кто обратит свой взгляд на функцию игры в культуре, тот находит игру в культуре как заданную величину, сопровождающую и пронизывающую ее с самого начала вплоть до той фазы культуры, в которой живет он сам» [22]. 

Следовательно, вне культурного контекста понять сущность игры невозможно, поскольку только в игре человек реализует себя как существо, творящее культуру. Однако связь игры и культуры сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Хейзинга рассматривает игру не только как один из важнейших видов деятельности человека. Он утверждает, что сама культура возникает в форме игры, то есть разыгрывается. Действительно, игровые элементы мы можем заметить в культурах разных эпох, у различных народов. 

Об этом Й. Хейзинга подробно рассуждает в главе «Культура и эпохи». Так, для культуры Римской империи, например, была характерна игра, находившая проявление в зрелищных видах спорта, литературе и искусстве: «Поверхностная декоративность, скрывающая тяжелую структуру, стенные росписи, в которых довольствуются легковесными жанровыми картинами или впадают в расслабленную элегантность» [21]. 

Проблема соотношения игры и искусства, несмотря на обилие обращений к ней философов, культурологов, психологов, педагогов, остается актуальной для: ее исследование связано не только с пониманием сущностных характеристик человеческой культуры в целом, но и с повышением эффективности образовательных и психотерапевтических практик, с использованием в социальных действиях и взаимодействиях информационно-коммуникационных средств (как в непосредственно применяемых, так и опосредованных интернет-технологиями) [14]. 

С момента возникновения теоретических воззрений на игру и искусство исследователи обращали внимание на их родство. Достаточно вспомнить рассматривающих игру с эстетических позиций И. Канта [13] («искусство прекрасной игры ощущений»; к приятным искусствам относятся «игры, единственный смысл которых состоит в том, чтобы убить время»), и Ф. Шиллера [24] (игра красотою делает человека совершенным). Как на современные варианты попыток решения этой проблемы можно указать на семиотический подход Ю.М. Лотмана: «Художественные модели представляют собой единственное в своем роде соединение научной и игровой модели, организуя интеллект и поведение одновременно», на теорию искусства как «Make-believe» К. Уолтона, в которой он проводит прямую аналогию между игрой и репрезентативными искусствами [15]. 

Гегель в своей гипотезе о возникновении искусства у древних греков упоминает и о роли игры и театра. Однако он характеризует эту роль общими словами: "Основным своим предназначением и основным своим служением греки считали радостное самоощущение, вытекающее из естественных чувств, и потребность не только радоваться, но также и отображать это, тем самым находя себе применение и получая от этого наслаждение для самих себя. Свободный, словно птица, поющая в небе, такой человек выражает только то, что содержится в его беззаботных человеческих мыслях, чтобы подобным полным самовыражением добыть себе признание.