Технологии работы психолога с переживаниями личности

Совершенно новую сторону познания этих явлений открыла деятельность философов – софистов («София» - мудрость). Их интересовал сам человек, а не его природа. Софист Протагор выдвинул на передний план изучение речевой и мыслительной деятельности с точки зрения ее использования для манипулирования людьми. Действия души приобретали зыбкость и неопределенность, т. к. язык и мысль полны условностей и зависимости от человеческих интересов и пристрастий.

Вернуть представлению о душе, о мышлении прочность и надежность, коренящиеся во внутреннем строе самой души, стремился Сократ. Создал техники диалога, названный сократическим методом. Подбирая определенные вопросы, Сократ помогал собеседнику приоткрыть то, что скрыто за покровом сознания, за внешними проявлениями работы ума. Он считал, что разум человека содержит истину, но она не раскрыта. Раскрытие - правильное задавание вопросов. Маевтика – сократический диалог. В центре интересов Сократа была умственная деятельность индивидуального субъекта.

Платон стал родоначальником философии идеализма. Он утвердил принцип первичности вечных идей. Он оценил процесс мышления, как внутренний диалог (внутренняя речь, а процесс ее порождения из речи внешней (социальной) получил название интериоризация (внутренний).

Целостное понимание души и, следовательно, встроенность различных чувствований в общую систему психического отстаивал Аристотель. Переживаниям, разнообразным чувствам он придавал большое значение. Даже аффекты имеют ценность: без них невозможны героические поступки, наслаждение искусством. «Удовольствие, – пишет он, – придает совершенство и полноту деятельности, а значит – и самой жизни». Аристотелю принадлежит заслуга разработки популярного в современной психологии, психотерапии понятия о катарсисе. Оно было заимствовано у Гиппократа, который полагал, что выздоровление – это очищение (катарсис) организма от вредных соков. Но Аристотель наполняет данное понятие психологическим содержанием, трактует катарсис как эмоционально окрашенное эстетическое переживание под влиянием искусства, когда происходит «очищение аффектов» от всего тяжелого, смутного, давящего, и, что очень важно, человеку становится более понятной логика событий [Там же, с. 651]. То есть человеку не просто становится легче, катарсис помогает изменить отношение к предмету переживания. Не будет ошибкой считать Аристотеля одним из предшественников арт-терапии, других видов психотерапии, в которых сопереживание, эмоциональное отреагирование, «очищение» и последующее осознание своей жизненной ситуации является стратегической линией работы.

Важные в отношении психологии переживаний идеи возникли и получили развитие в эллинистическую эпоху (эпоху непрямого рабовладения), когда, по выражению Плутарха, «произошло смешение языков и обычаев» народов Востока и Запада, предопределив тем самым зарождение христианства. В эту эпоху самыми влиятельными концепциями человека становятся эпикурейство и стоицизм.

Несмотря на то что в новой державе греку жилось удобней и сытней, чем в скудости греческого полиса, материальное довольство имело оборотной стороной такие душевные тревоги и переживания, которых ранее не было. Предсказуемая жизнь в небольшом городе-государстве, где все общественные отношения налажены, а события в личной жизни очевидны для самого себя и других, сменилась для человека ситуацией непредсказуемости.Усложнение социальной жизни, дифференциация деятельности приводили к усложнению и дифференциации душевного мира человека. Именно поэтому, как отмечает М.Г.Ярошевский, «потребность в рациональном обосновании программы поведения, дающей возможность справиться с тревогами, отрицательными эмоциями, страхом и различными, как бы мы сейчас сказали, “стрессовыми состояниями”, была очень острой».

 Античная философия, ставшая основой формирования представлений о человеке на Западе, рассматривает его в качестве самостоятельной сущности, обладающей ценностью и выступающей актуальным предметом философского анализа. Но утверждение ценности личности в специфическом европейском смысле происходит лишь с принятием христианства, когда человек понимался как образ и подобие Бога. Бытие человека обретает высший смысл. Представление о Боге-Творце предполагает восприятие жизни, в том числе и внутренней жизни человека, творимой, созидаемой и обновляемой. Так христианская теолого-философская мысль концептуализировала психологическую жизнь человека как имеющую абсолютную ценность, уникальное содержание: человек уподобляется не только Богу, но и храму – вместилищу богатейших даров. Христианство предписывает каждому взращивать чувства, через которые и раскрывается личностное богатство и уникальность. Но переживания заданы извне и даны человеку либо в качестве награды (если они позитивные), либо в качестве кары (если они негативные). В этом смысле субъектом переживаний человек может быть лишь в меру своей способности следовать религиозным предписаниям. Особое место среди других переживаний отводится страданию. 

Но на что опираются переживания? Как вообще возможны высшие переживания, которые осознаются человеком, каковы средства концептуализации мировоззренческих переживаний? Влияние на внутренний опыт культурных реалий было обосновано уже в XIV веке оксфордским профессором, философом-номиналистом У. Оккамом. Он принимал за исходное не аморфные порождения души, а знаки. Все универсалии («термины второй интенции») есть просто имена, обозначающие классы других имен, являющихся «терминами первой интенции». Хотя знаки Оккам трактовал очень широко, относя к ним даже ощущения, стоит отметить, что это была одна из первых попыток в изучении переживаний перейти от интроспекции к экстроспекции. Благодаря такой установке можно было увидеть за различными знаковыми системами, за различными речевыми операциями не только различный образ мыслей человека, но и разнообразный мир его чувств. К знакам как главным регуляторам душевной активности неоднократно обращались многие мыслители последующих веков, а знаково-символическое опосредствование высших переживаний стало одним из ключевых положений культурно-исторической психологии Л. С. Выготского. 

С развитием культуры неразрывно связано становление психологических идей. По мнению К. Ясперса «духовное творение средневековья… находит свое полное выражение в системе Фомы Аквинского и поэтике Данте…». Фома Аквинский (или Аквинат) – один из безусловных лидеров философского движения средневековья, вписавший образ человека в общее представление о бытии. Место человека в мире, как мы видели, – главнейший вопрос средневековой культуры и христианской философии, представителем и идеологом которой выступал Аквинский. Поэтому, анализируя его психологические идеи, важно понимать черты христианского мировоззрения: историзм истин веры, целостность и единство мира, наличие объективной истины, ценность существующего материального мира как творения, принципиальная познаваемость мира, познаваемость нематериальных явлений через анализ реальных материальных объектов. Надо отметить, что эти черты христианского мировоззрения сами сформировались и окрепли во многом благодаря Аквинскому. Аквината называют первым ученым, который ввел в науку о человеке понятие личности. Личность обладает способностью к познанию, включая и самого себя, к целеполаганию, к выбору, она наделена свободной волей.

Эпоха Возрождения развивает идею ценности отдельной личности, смещает акценты в пользу человека, который не растворен в общем, а сам вбирает в себя внешнее, он выступает субъектом внутренней жизни, он не скрывает своей индивидуальности, он своей творческой деятельностью становится способным создавать «царство культуры». Это время, когда появляются элементы капиталистических отношений, дающих больше свободы и автономии, расширяющих пространство социальности, а также развивающих самосознание все большего количества граждан. Экономически свободные люди для обоснования и объяснения своего поведения, для управления им, нуждались в мировоззрении, отличном от того, какое формировали оторванные от жизненной практики схоластические построения и трактаты об аскетизме. Натуралистическая и религиозная направленность философских исследований уступает место антропоцентрической: европейские небеса опустели. Рассуждая об исторических корнях переживания одиночества, Б. Миюскович отмечает, что «с завершением средневекового этапа развития начался медленный сдвиг в попытках человека облегчить своё чувство изоляции: он стал обращаться не к абсолютному и вечному Богу, но в большей мере к самому человеку, или, точнее, к человеку как сущности, универсальной сущности…».

С самого раннего детства Леонардо обладал редким талантом наблюдателя. С раннего детского возраста и до конца своей жизни художник, очарованный явлениями природы, мог часами всматриваться в пламя свечи, следить за поведением живых существ, изучать движение воды, циклы роста растений и полет птиц. Живой интерес к окружающему миру дал мастеру множество бесценных знаний и ключи от многих тайн природы. «Природа так совершенно все устроила, что повсюду ты находишь, то, что может дать тебе новые знания» – говорил мастер.

За свою жизнь Леонардо совершал переходы через высочайшие альпийские перевалы, чтобы исследовать природу атмосферных явлений, путешествовал по горным озерам и рекам, чтобы изучить свойства воды. Всю свою жизнь Леонардо носил с собой записную книжку, в которую заносил все, что привлекало его внимание. Особое значение он придавал оптике, считая, что глаз живописца является непосредственным инструментом научного познания.

Отказываясь идти по проторенной современниками дороге, Леонардо искал собственные ответы на волновавшие его вопросы гармонии и соразмерности всего сущего (окружающего мира и самого человека). Художник понял, что если он хочет запечатлеть в своих произведениях самого человека и окружающий мир, не исказив их сути, он должен изучить природу того и другого так глубоко, как это возможно. Начав с наблюдения за видимыми явлениями и формами, он постепенно углублялся в процессы и механизмы, управляющими ими.

Основными субъективными составляющими индивидуальности человека являются система смысловых отношений и ценностных ориентации, мировоззрение, совесть, вера.

Система смысловых отношений представляет собой ансамбль индивидуализированных отношений человека к условиям своей жизнедеятельности. В психологии смыслом называют внутренне мотивированное, индивидуальное значение для человека того или иного действия, поступка, события. Определить смысл действия или поступка для человека - это значит ответить на вопрос: ради чего он осуществляет это действие?

В аспекте индивидуальности как самобытности человека смысл - это осознание абсолютной ценности события и поступка и одновременно субъективное переживание этой ценно-Щк человеком. Смысловое отношение - это ценностное отношение человека к миру, истории, обществу, другим людям, самому себе.

Система смысловых отношений внутренне связана с ценностными ориентациями личности. Самобытность человека вырабатывается относительно основных ценностей культурной, духовной, общественной жизни. Ответ на вопрос: ради чего? - предполагает определение ценностного отношения, лежащего в Вснове действия, поступка, деятельности, всей жизни в целом. В Иследнем случае речь идет о смысле жизни.

Индивидуальные внутриличностные феномены получили освещение в работах М. Монтеня (1533-1592). Он выделяет в качестве главного предмета своих философских размышлений жизненные проблемы обычного, конкретного человека. Эти проблемы имеют всеобщее значение, поскольку всякий человек отражает в себе человечество. Философия должна обратиться к повседневной жизни с ее нуждами и радостями, с ее горем и счастьем. Подлинная философия, по Монтеню, как и подлинный человек, радостна и счастлива. Но при этом он настаивает на том, что заложенные в человеке природой самые естественные способности к радости и наслаждению необходимо именно естественно и непосредственно применять: «Но… до чего же несчастное животное - человек! Самой природой он устроен так, что ему доступно лишь одно только полное и цельное наслаждение, и, однако же, он сам старается урезать его своими нелепыми умствованиями». Эти «нелепые умствования» специально и подробно проанализирует современник Монтеня Э. Роттердамский в книге «Похвала глупости». Монтень протестует против усилившихся в ХVI в. речевых норм и запретов, которые ограничивают средства самовыражения личности: «В чем повинен перед людьми половой акт - столь существенный, столь насущный и столь оправданный, - что все, как один, не решаются говорить о нем без краски стыда на лице и не позволяют себе затрагивать эту тему в серьезной и благопристойной беседе? Мы не боимся произносить: убить, ограбить, предать, - но это запретное слово застревает у нас на зубах»

Духовный подъем на рубеже ХV-XVI веков с его великими открытиями, с возрождением наук и искусств - это, по словам С. Цвейга, «коллективное, счастливое переживание», общее для всей Европы. Очень многие, причём представлявшие различные социальные слои, стремились приобщиться к царству культуры, образованности: «…короли и папы, князья и священники, художники и государственные мужи, юноши и женщины спешили овладеть искусствами и науками…». Наряду с церковной и светской властью теперь почитается власть знаний и таланта. «Реформированное христианство, сорвав со стен храмов иконы и украшения, дает каждому Библию и заставляет читать. Этого бы не случилось без помощи печатного станка, впервые в истории христианства сделавшего Библию книгой для чтения. Продукция типографий отличается от изукрашенных рукописных сводов строгим и правильным порядком одинаковых строк. Она дисциплинирует ум». 

Он не претендует на то, чтобы быть своего рода генеалогической таблицей развития представлений о переживаниях, как не является он и детализированной историей переживаний личности. Важным для автора представлялось обнаружить разнообразие специфических контекстов переживаний личности, благодаря чему эти переживания получали различную определенность, а также разнообразие различных дискурсивных практик, предметом которых выступали переживания и связанные с ними феномены. Если культура задаёт специфику переживаний личности, то вполне оправданно будет использование таких словосочетаний: «переживания эллинского человека», «переживания средневекового человека», «переживания ренессансного человека», «переживания западного человека», «переживания восточного человека» и т. п. Кроме того, генезис переживаний указывает путь к их сущности, т. к. порядок и «материал» происхождения чего-то определяет то, чем это нечто является. Мы пришли к тому, что всякое переживание содержит в себе специфическую культурную установку на способ этого переживания. Мы имеем различные эпохальные типы объективации-субъективации переживаний. У переживания есть «культурно-историческое тело». 

Переживания - это процесс формирования отношения к различным жизненным ситуациям, к своему бытию в целом на основе заимствованных у культуры и в культуру же возвращенных, активностью субъекта преобразованных знаково-символических форм и ценностей. В соответствии с данной дефиницией можно указать на существенные характеристики переживаний. Во-первых, переживания обычно сопряжены с какими-либо изменениями, значимыми событиями, критическими ситуациями, которые вызывают рассогласование между сознанием и бытием и которые ставят человека перед необходимостью выбора. Выбор актуализирует сознание, которое себя конституирует на жизненном пути в культурно-историческом пространстве. Рефлексивность переживания как способ совладания с изменениями, событиями имеет самое непосредственное отношение к субъектности человека: «В культурно-историческом подходе психическое развитие увязано с превращением элементарных, натуральных процессов в высшие, культурные. Главное отличие элементарной психики от культурной в том, что первая просто есть, а второй субъект владеет, т. е. он может ею сознательно управлять». 

Понятие «феноменология» стало в последнее время модным и общеупотребительным среди психологов, так что его можно встретить в работах представителей самых различных школ и направлений применительно к очень разной проблематике. Чаще всего это понятие используется в его нестрогом значении – как указание на круг характерных проявлений чего-либо.

В терминологическом же смысле понятие «феноменология» используется тогда, когда речь идет, собственно, об особом феноменологическом, досконально-описательном, беспредпосылочном исследовании и досконально-описательно выявленных характеристиках чего-либо.

Именно в таком смысле это понятие было заимствовано психологией из философии на заре прошлого века и в последующем использовалось психологами и психиатрами.

Переживание – одно из наиболее важных понятиий в теоретической системе Л.С. Выготского. Особенно в последние годы своего научного творчества он активно и плодотворно это понятие использовал (последний, 6-й, том собрания сочинений).

Немного структурировав рассуждения Л.С. Выготского о переживаниях, можно выделить четыре ключевых положения.

Первое: переживания выступают в качестве основной характеристики социальной ситуации развития, они отражают единство «внутреннего» и «внешнего» в развитии. Они как бы раскрывают, выражаясь словами М. Коула, «отношения между тем, что содержится в голове, и тем, в чем содержится голова». Более того, переживания воплощают собой переплетение натуральной и культурной линий развития. И поэтому можно говорить, что переживания непосредственны и одновременно опосредованы. Они органичны для человека в двух смыслах: во-первых, органичны самой сути человека, его естеству, они есть разворачивание жизненности; во-вторых, человеческие переживания возможны благодаря органам (функциональным органам), таким как знак, символ, метафора, образ, схема, теория и т.п.

Второе: переживания представляют собой единство аффекта и интеллекта, их неправомерно рассматривать как проявление только эмоциональной сферы, на чем настаивают многие авторы (В. П. Ильин, А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский). И действительно, что такое переживания человека без его рефлексии, без рационального анализа жизненной ситуации? Переживания позволяют преодолеть разрыв между разумом и чувствами, они ориентируют психолога на реальность и важность непосредственного опыта.

В переживании можно выделить содержательный и динамический аспекты. Содержательный аспект образует предметное наполнение переживания (то, что именно переживается). Динамический аспект характеризует переживание как процесс. Переживание по своей сути (по определению) процессуально.

Внутреннюю логику переживанию как процессу задают целостные системы механизмов, обозначенные Ф.Е. Василюком как «схематизмы». В работах Д.А. Леонтьева «схематизмы» обозначаются как системы механизмов, обеспечивающих функционирование ценностно-смысловой сферы. Данные «схематизмы» задают внутреннюю логику переживанию как процессу смыслообразования.

Процесс эмоционального переживания Ф. Крюгер характеризует с посредством интенсивности и глубины. Глубина, по его представлениям, существенно отличается от простой интенсивности и ситуативной силы переживания. Еще дальше пошел А. Веллек, который настаивает не только на различии интенсивности и глубины переживания, но и на антагонизме между ними. Он пишет, что эмоции взрывного характера обнаруживают тенденцию быть поверхностными, в то время как глубинные переживания характеризуются меньшей интенсивностью и большей устойчивостью (например, разочарование). Что касается антагонизма между этими двумя характеристиками переживания, то вопрос этот довольно спорный. Выделение же в качестве характеристики переживаний их глубины имеет разумное основание, если за глубину принимать внутреннюю значимость для субъекта события, по поводу которого возникло переживание. В этом смысле можно говорить о глубине разочарования, о глубине чувства и т. п.

Проективные методики - приемы опосредованного изучения личности, основывающиеся на построении специфической, слабоструктурированной стимульной ситуации, стремление к разрешению которой способствует актуализации в восприятии установок, отношений и других личностных особенностей.

Главную особенность проективных методик можно обозначить как относительно неструктурированная задача, т.е. задача, допускающая почти неограниченное разнообразие возможных ответов. Для того чтобы фантазия индивида могла свободно проявляться, даются только краткие, общие инструкции. По этой же причине тестовые стимулы обычно расплывчаты или неоднозначны. Гипотеза, на которой строятся подобные задания, состоит в том, что способ восприятия и интерпретации индивидом тестового материала или «структур» ситуации должен отражать фундаментальные аспекты функционирования его психики. Другими словами, предполагается, что тестовый материал должен сработать как некоторого рода экран, на котором отвечающий «проецирует» характерные для него мыслительные процессы, потребности, тревожность и конфликты.

Психотерапевтам необходимо распознавать проявления этого направления и реагировать на них. Вначале такие проявления могут быть весьма несмелыми и скрытыми. Нам необходимо прежде всего чувствовать, где это могло бы проявиться, чтобы пытаться найти его там. Поэтому следует знать, как распознавать такое направление.

Клиент может почувствовать что-то волнующее внутри себя, хотя на протяжении долгого времени там все было окоченевшим и мертвым. Если волнующее чувство является новым и жизнеутверждающим, необходимо отметить его. Когда мы говорим “жизнеутверждающим”, значит, человек позволяет себе испытывать чувства, являвшиеся прежде заблокированными, или готов положительно относиться к тому, что ранее просто игнорировалось. Клиент получает возможность выразить то, что на протяжении долгого времени ощущалось, но не высказывалось. А еще это помогает почувствовать небольшой проблеск надежды.

Групповая и индивидуальная психотерапия представляют собой две основные формы психотерапии. Специфика групповой психотерапии как лечебного метода заключается в целенаправленном использовании в психотерапевтических целях групповой динамики в лечебных целях (то есть всей совокупности взаимоотношений и взаимодействий, возникающих между участниками группы, включая и группового психотерапевта).

Групповая психотерапия не является использованием любого психотерапевтического метода в группе больных. Она отличается от групповой терапии, коллективной терапии и психотерапии в группе. Термины «групповая терапия», «коллективная психотерапия» и «психотерапия в группе» означают лишь использование какого-либо психотерапевтического метода в группе больных. О собственно групповой психотерапии можно говорить только тогда, когда психотерапевтом используется терапевтический потенциал группы как таковой. В любой группе людей, которые общаются непосредственно и достаточно продолжительное время, возникают определенные групповые феномены, такие как нормы, распределение ролей, выделение лидеров и другие. Именно эти групповые процессы могут использоваться для достижения психотерапевтических целей.