Привязанность и отношения с матерью как фактор формирования пищевого поведения у девочек-подростков
БГУ (Белорусский государственный университет)
Диссертация
на тему: «Привязанность и отношения с матерью как фактор формирования пищевого поведения у девочек-подростков»
по дисциплине: «Психологическое консультирование»
2021
144.00 BYN
Привязанность и отношения с матерью как фактор формирования пищевого поведения у девочек-подростков
Тип работы: Диссертация
Дисциплина: Психологическое консультирование
Работа защищена на оценку "9" без доработок.
Уникальность свыше 80%.
Работа оформлена в соответствии с методическими указаниями учебного заведения.
Количество страниц - 60.
В работе имеется только 1 глава.
В работе имеется только 1 глава.
Поделиться
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ ПРИВЯЗАННОСТИ И ОТНОШЕНИЙ С МАТЕРЬЮ У ДЕВОЧЕК-ПОДРОСТКОВ
1.1. Подростковый возраст как объект исследования в психологии
1.2. Привязанность в отношениях «мать-дочь» с точки зрения психоаналитической теории объектных отношений
1.3. Стиль воспитания матери как фактор формирования рабочей модели привязанности у девочек-подростков
1.4. Пищевое поведение девочек-подростков как символическая форма их отношений с «кормящим объектом» (матерью)
1.5. Семейная психотерапия как метод психологической помощи девочкам-подросткам с нарушениями пищевого поведения
ВЫВОД ПЕРВОЙ ГЛАВЫ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность темы исследования.
Нарушения пищевого поведения (НПП) являются многогранной поведенческой проблемой, основывающейся на биопсихосоциальном подходе. Их распространенность достаточно велика, если принимать в расчет особенности «пораженного» контингента, который на 95% состоит из девушек и молодых женщин (средний возраст 13–23 года). Расстройства пищевого поведения – одна из наиболее распространённых категория психических заболеваний, начинающихся в подростковом возрасте, когда личность ищет себя: формируется собственная система ценностей и идеалов, складываются устойчивые представления о себе и мире, закрепляются основные привычки. Зачастую, под влиянием тех или иных биопсихосоциальных факторов, у девочек в возрасте 13-20 лет (иногда и раньше) возникает чрезмерное внимание к собственной внешности, зачастую основанное не на реальном весе тела, а на субъективном ощущении его избыточности, что приводит каждую пятую из них к изменению пищевых предпочтений, каждую третью – к «экстремальным» методам контроля веса и до 5% - к серьёзной болезни [33].
Опасность ограничительного пищевого поведения (анорексии) заключается в негативном влиянии на физическое развитие подростков (неполноценность пищевого рациона дестабилизирует механизмы поддержания энергетического гомеостаза организма), их психосоциальное функционирование (сужение круга общения и интересов, изменения личности и т. д.), состояние телесного и душевного здоровья, а также чрезвычайно высокой смертности вследствие суицидального риска или соматической декомпенсации. Дезадаптивное пищевое поведение в виде булимии и компульсивного переедания также опасно, т. к. ведёт к соматическим симптомам и психологическим последствиям ожирения.
В последние 20-30 лет в мировой науке и практике понимание феномена пищевого поведения существенно изменилось: если раньше изучались прежде всего его клинико-биологические механизмы, то сейчас на первый план вышла психологическая его составляющая. Пищевое поведение, как и любое поведение человека, имеет сложную иерархическую структуру, включающую наследственные, биологические, культурные, традиционно-семейные и психологические составляющие. Немалое значение в отечественной и зарубежной литературе придают влиянию семейных факторов риска на возникновение нарушений пищевого поведения (НПП). Так, Н.О. Николаева описывает структуру семьи девочек, страдающих анорексией [30]. Семейная среда в описанных случаях характеризуется наличием амбициозных, властных матерей или бабушек. Психоаналитическая традиция подчеркивает влияние раннего детского опыта в рисках возникновения булимии. Так, матери, не умеющие дифференцировать разнообразие потребностей ребенка и использующие кормление как основной способ снятия напряжения, способствуют тому, что ребенок не получает навыков определения и дифференцирования различных по качеству источники дискомфорта. Как следствие – возникновение известного симптома «заедания» стресса.
Таким образом, данная тема исследования актуальна постольку, поскольку расстройства пищевого поведения представляют собой комплексную проблему, чрезвычайно актуальную для нашей страны и потому требующую пристального внимания со стороны медиков и психологов, а также создания эффективной системы помощи таким пациентам. В то же время, на сегодняшний день в Республике Беларусь данный вопрос всё ещё остаётся малоизученным: с одной стороны, нет однозначного ответа на вопрос о причинах и механизмах развития данного заболевания, а значит и о стратегиях его терапии и профилактики, также имеется дефицит знаний о психологических факторах поддержания нормальной массы тела, с другой стороны, необходимо решить ряд практических проблем, связанных с диагностикой, лечением и профилактикой пищевых девиаций, а также нехваткой квалифицированных специалистов в данной области.
Объект исследования – пищевое поведение.
Предмет исследования – влияние деструктивных стилей семейного воспитания на пищевое поведение детей и подростков.
Цель исследования – выявить влияние деструктивных стилей семейного воспитания на пищевое поведение детей и подростков.
Задачи исследования:
1. Описать физиологические, психологические, социокультурные и иные особенности детского и подросткового возрастов.
2. Раскрыть сущность феномена пищевого поведения.
3. Охарактеризовать расстройства пищевого поведения, определить их причины.
4. Раскрыть практические возможности семейной психотерапии как метода психологической помощи девочкам-подросткам с нарушениями пищевого поведения.
5. Оценить влияние деструктивных стилей семейного воспитания на пищевое поведение детей и подростков.
6. Теоретически обосновать, внедрить и оценить эффективность методики психокоррекции расстройств пищевого поведения у детей и подростков.
ГЛАВА 1 ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРОБЛЕМЫ ПРИВЯЗАННОСТИ И ОТНОШЕНИЙ С МАТЕРЬЮ У ДЕВОЧЕК-ПОДРОСТКОВ
1.1 Подростковый возраст как объект исследования в психологии
В отечественной науке подростковый возраст, который является переходным этапом от детства к периоду взрослости, анализируется как отдельный и самостоятельный этап психического процесса развития. В этом возрасте принято выделять ряд подэтапов: ранний, средний, а также старший подростковый возраст. На данном возрастном этапе подросток находится на пути к вступлению во взрослую жизнь. Для этого возраста характерно первичное формирование профессионального самоопределения. Кроме того на этом этапе происходит закономерное усиление значимости имеющихся внутренних ценностей, однако подростки часто подвержены оказанию внешнего воздействия. В связи с тем, что активно развивается самосознание, у подростка становится более сложным отношение к собственной личности. Например, на этапе раннего подросткового возраста суждения были категоричны, то к старшему подростковому возрасту эти суждения более дифференцированы.
В современной западной литературе широкое распространение получила концепция Э. Эриксона о кризисе идентичности как главной особенности подросткового возраста (под идентичностью понимается определение себя как личности, как индивидуальности). Ученый определяет кризис подросткового возраста как кризис идентичности, то есть поиск ответа на вопрос «кто я в различных жизненных и социальных ситуациях» и сведение всех этих ролей во внутренне непротиворечивый комплекс. Э. Эриксон называет этот кризис «Идентификация или путаница ролей» [50, с. 57]. Подросток активно «примеряет» на себя различные социальные роли, определяет требования, возможности и права, присущие каждому новому образу. Безусловно, в ролевом веере будут присутствовать и негативные объекты, само существование которых может провоцировать конфликтные ситуации.
Согласно вышеизложенной теории формирования идентичности биологическое созревание и биологические побуждения взаимодействуют с социальными ролями, ожиданиями и требованиями на всем протяжении жизни человека. Это взаимодействие на каждой стадии развития приводит к возникновению кризиса как поворотной точки в процессе становления индивида, после которой возникает возможность дальнейшего интенсивного жизненного развития. Э. Эриксон выделяет кризис подросткового возраста, определяя его как кризис идентичности, то есть формирование идентичности (ответа на вопрос «кто я в различных жизненных и социальных ситуациях» и сведения всех этих ролей во внутренне непротиворечивый комплекс) в противовес ролевой неопределенности детского личностного Я [50, с. 57].
Основное противоречие подросткового периода – настойчивое стремление ребенка к признанию своей личности взрослыми при отсутствии реальной возможности утвердить себя среди них. Д.Б. Эльконин считал, что ведущей деятельностью детей этого возраста становится общение со сверстниками. Именно в начале подросткового возраста деятельность общения, сознательное экспериментирование с собственными отношениями с другими людьми (поиски друзей, выяснение отношений, конфликты и примирения, смена компаний) выделяются в относительно самостоятельную область жизни. Главная потребность периода – найти свое место в обществе, быть «значимым» – реализуется в сообществе сверстников [49, с. 57].
Если подросток не может занять удовлетворяющего его места в системе общения в классе, он «уходит» из школы и психологически, и даже буквально. Динамика мотивов общения со сверстниками на протяжении подросткового возраста: желание быть в среде сверстников, что-то делать вместе (10-11 лет); мотив занять определенное место в коллективе сверстников (12-13 лет); стремление к автономии и поиск признания ценности собственной личности (14-15 лет).
В общении со сверстниками происходит проигрывание самых разных сторон человеческих отношений, построение взаимоотношений, основанных на «кодексе товарищества», реализуется стремление к глубокому взаимопониманию, как отмечал Д.Б. Эльконин. Интимно-личное общение со сверстниками – это деятельность, в которой происходит практическое освоение моральных норм и ценностей. В ней формируется самосознание как основное новообразование психики. Часто даже в основе ухудшения успеваемости лежит нарушение общения со сверстниками. В младшем школьном возрасте решение проблемы успеваемости часто вторично приводит и к гармонизации сферы общения со сверстниками, к повышению самооценки и т.д. В подростковом возрасте только наоборот – снятие напряженности в общении, ослабление личностных проблем может повлечь улучшение успеваемости [49].
1.2 Привязанность в отношениях «мать-дочь» с точки зрения психоаналитической теории объектных отношений
Теория привязанностей является в настоящее время одним из самых популярных направлений как в американской, так и европейской психологии. Зародившись в недрах глубинной психологии, теория привязанности оформилась в самостоятельную научную школу. Как и психоанализ, теория привязанностей возникла из клинической практики. Ее основатели Дж. Боулби и М. Эйнсворт были клиническими психологами, и их ранние исследования направлены на практическую работу с пациентами [8]. Впоследствии это направление приобрело статус полноправной психологической концепции, выходящей далеко за пределы психологии младенчества. В настоящее время теория привязанности находит свое применение в самых разных областях психологии: в социальной, возрастной, педагогической, общей психологии и пр.
В основе этой теории лежат отношения между двумя людьми, их межличностные связи, которые определяют весь душевный и психологический строй личности: отношение человека к себе, к миру, разнообразные переживания, познавательные и творческие способности и пр. Поскольку первые связи с другим человеком возникают в младенческом возрасте, естественно, что в центре исследований этой школы находится опыт отношений, полученный в раннем детстве. Одним из центральных понятий теории привязанности является «объект привязанности» (attachment figure), т. е. тот человек, к которому возникает привязанность. Очевидно, что для большинства людей таким человеком является мать. Однако кровное родство здесь не играет особой роли: при отсутствии биологической матери ее может заменить любой человек, способный установить отношения привязанности с ребенком. В дальнейшем объектом привязанности может стать учитель, сверстник, возлюбленный и пр. В рамках этой теории обсуждается вопрос о возможности нескольких объектов привязанности. В этой связи выделяются первичные и вторичные объекты привязанности. Первичная привязанность у большинства людей возникает в раннем детстве к матери (или заменяющему ее лицу).
Основная функция объекта привязанности, по Дж. Боулби, заключается не в удовлетворении врожденной потребности в любви (как в классическом психоанализе) и не в удовлетворении физиологических потребностей ребенка (как в бихевиоризме), а в обеспечении защиты и безопасности. Поэтому наличие привязанности является необходимым условием исследовательского поведения и познавательного развития ребенка. Качество первичной привязанности, в свою очередь, отражается на познавательной активности и исследовательской мотивации ребенка. К концу года привязанность фиксируется на определенном лице, и в результате интериоризации отношений с ним складывается так называемая рабочая модель. Рабочая модель (working model) является центральным понятием теории привязанности. Это понятие было введено для переосмысления и развития психоаналитической концепции отношений и является чрезвычайно важным в контексте теории привязанностей [9].
Рабочая модель привязанности включает в себя следующие категории:
1. Я – Другой. В центре рабочей модели находится модель себя и близкого человека, которые неразрывно связаны и взаимообусловлены. Ключевая характеристика себя определяется тем, как меня воспринимает объект моей привязанности. В центре модели Другого — его принятие меня и эмоциональная поддержка.
2. Объект и субъект привязанности. Каждый человек может воспринимать себя объектом и субъектом привязанности. Необходимо различать такие понятия, как модель матери, себя как объекта привязанности, модель себя как субъекта привязанности и модель ребенка о ней как об объекте его привязанности. По относительной выраженности и дифференциации субъект-объектных отношений в контексте теории привязанностей различаются дополнительные и реципрокные (или взаимные) варианты привязанности.
3. Глубинная и семантическая память. Глубинная память сохраняет образы и образцы поведения, которые постоянно повторяются в ситуациях взаимодействия. Это некоторый обобщенный образ поведения, который складывается на основе повторяющейся последовательности взаимодействий с близким взрослым. В отличие от этого, семантическая память включает обобщенные представления о структуре отношений и о конкретных отношениях с другими людьми.
4. Качество привязанности. В основе этой характеристики лежит безопасность (или небезопасность), которую обеспечивает (или не обеспечивает) объект привязанности. Качество привязанности выявляется в специально разработанном тесте «Незнакомая ситуация» М.Эйнсворт. Главными показателями качества привязанности в этой методике является реакция ребенка на разлуку и встречу с матерью, причем поведение ребенка во время двух встреч, как считают исследователи, более показательно, чем его реакция на отделение [9].
1.3 Стиль воспитания матери как фактор формирования рабочей модели привязанности у девочек-подростков
Взаимодействие привязанности матери к ребенку изучается в рамках диадического взаимодействия как единой системы. Становление и развитие системы взаимодействия матери с ребенком на ранних этапах является определяющим фактором эмоционального и психологического состояния ребенка в последующие возрастные периоды. При взаимодействии с дочерью матери могут применять различные стили воспитания.
Стиль семейного воспитания – это способ отношений родителей к ребёнку, применение ими определенных приемов и методов воздействия на ребенка, выражающиеся в своеобразной манере словесного обращения и взаимодействия с ребёнком [42, с. 67].
Полученные учеными различных направлений результаты исследований позволяют говорить о том, что существуют два основных параметра в стилевых особенностях воспитания, влияющих на развитие ребенка. Первый параметр может быть обозначен как эмоциональное отношение к ребенку («принятие - непринятие» у большинства авторов). В качестве второго параметра выступают способы воздействия на ребенка – требования и запреты, способы контроля, отмеченные у большинства исследователей как факторы родительской позиции, демократический и авторитарный стили воспитания (А. Болдуинг), терпимость – сдерживание (в модели Е. Шеффера) и т.д. [42, с. 96].
По мнению Л.А. Пергаменщика конструктивные стили семейного воспитания обладают выраженным эффектом поддержки для ее членов. То есть в данном случае семья выступает социальной сетью поддержки личности в кризисных событиях [32, с. 78].
В исследовании С.А. Капустина доказано, что сбалансированный стиль воспитания способствует формированию у детей типа личности с двойственной, противоречивой ориентацией при решении жизненных задач – и на себя, и на родителей. Детям, обладающим этим типом личности, так же, как и их родителям, свойственна компромиссная позиции по отношению к тем же самым экзистенциальным дихотомиям помощи и самостоятельности, природы и культуры, самоактуализации и условных ценностей, детерминизма и самоопределения. Благодаря сбалансированному стилю воспитания, у детей возникают благоприятные личностные предпосылки для формирования нормальной личности. Поскольку сбалансированный стиль воспитания способствует нормальному развитию личности детей, у них отсутствует личностные предпосылки для возникновения затруднений при социальной адаптации, и поэтому в семьях с данным стилем воспитания полностью отсутствуют детско-родительские проблемы, обусловленные этими трудностями [22, с. 119].
Определенный стиль воспитания матери оказывает влияние на формирование рабочей модели привязанности девочек-подростков. Рабочие модели привязанности могут быть описаны следующими характеристиками:
а) рабочие модели привязанности функционируют частично, неосознанно;
б) рабочие модели базируются на реальном опыте взаимодействия ребенка;
в) рабочая модель начинается формироваться уже на первом году жизни ребенка;
г) представления ребенка о привязанности детерминируют его поведение и аффективную оценку опыта;
д) мышление на уровне формальных операций позволяет индивиду наблюдать и оценивать данную систему отношений и, следовательно, модель может быть изменена при неизменности реального опыта [35].
Если ребенок в раннем детстве в течение продолжительного времени приобретает опыт надежной привязанности хотя бы с одним взрослым человеком ,это становится важным фактором, который в дальнейшем может защитить его от развития психопатологии, даже если в течение жизни будет накоплен травматический опыт. Привязанность к матери выступает как условие и механизм построения Я-концепции подростка, поскольку пространство отношений с матерью в подростничестве трансформируется в пространство самоотношений и самооценок, образуя ядро Самости, Эго-идентичности, Я-концепции [38].
1.4 Пищевое поведение девочек-подростков как символическая форма их отношений с «кормящим объектом» (матерью)
Пищевое поведение, как и любое поведение человека, имеет сложную иерархическую структуру, включающую наследственные, биологические, культурные, традиционно-семейные и психологические составляющие. Пищевое поведение в психоанализе рассматривается как символическая форма установления отношений с «кормящим объектом» (то есть с матерью). Специфика этой связи и будет определять пищевое поведение человека во взрослом возрасте. Этот иллюзорный первичный объект – всепитающая грудь, они одержимы ею. Этот исключительный неисчерпаемый источник питания ближе всего к тому, какими они хотели бы видеть себя. Эта идентификация временно усиливает их заниженную самооценку и обещает одобрение других. Она дает им чувство силы и достижения. Однако, чтобы удержать ее, они должны убедиться, что абсолютно контролируют в качестве единственного управляющего все питание – распределяемое, отвергаемое или хранимое. Следовательно, их мать лишается своих позитивных кормящих любящих качеств; она детронизируется, если не уничтожается. Это порождает в пациентках сильную вину, а также страх мести и ненависти матери. Таким образом, идеализированная грудь трансформируется в ужасную, а могущественный управляющий пациент видит себя как преступника, приговоренного к смерти. Этот сложный цикл ведет к невыносимой психологической ловушке, в которой пациент и вращается: от временного состояния благодати и эффективности – к превращению в истощенного и жадного монстра [7].
Первым питательным объектом у большинства является материнское молоко, которое довольно вкусно, потому что имеет сладкий привкус и не имеет горького. Если организм встречается с чем-то вкусным, сладким, то в мозг поступает сигнал, который стимулирует выделение таких веществ как эндорфины и энкефалины. Действие этих веществ связано с переживанием удовольствия. Об этом тут же поступает сигнал в другие структуры мозга, активизируя мозговую систему награды и подкрепления (Brain reward system), которая заставляет нас сконцентрировать внимание и запомнить этот приятный объект. Чем чаще мы с ним будем встречаться, тем лучше его запомним и, при новой встрече, наш мозг уже заранее начнет выделять эндорфины и энкефалины в предвкушении удовольствия, а мозговая система награды и подкрепления будет заставлять нас действовать. Психологи, занимающиеся поведением, называют этот процесс «положительное усиление». Какие-то наши действия награждаются, и мы стремимся их совершать снова и снова. Если же приятный объект вдруг надолго исчезнет из нашего поля зрения, и заменить его будет нечем, мы начнем испытывать страдания, а наша мозговая система награды и подкрепления будет требовать от нас действий, направленных на поиск и возвращение в жизнь удовольствия и гармонии. Так мы можем стать зависимы, например, от сладостей. Сладкая пища может не только вызвать переживание удовольствия, но и снизить беспокоящее чувство тревоги, вызвать релаксацию. Не даром, именно сладкая пища столь привлекательный для ребенка объект и чаще всего используется для награждения ребенка за желательное поведение и служит средством манипуляции [5].
Психоаналитическая традиция подчеркивает влияние раннего детского опыта в рисках возникновения нарушений пищевого поведения в рамках нарушения формирования продуктивных отношений с «кормящим объектом» (матерью). Так, матери, не умеющие дифференцировать разнообразие потребностей ребенка и использующие кормление как основной способ снятия напряжения, способствуют тому, что ребенок не получает навыков определения и дифференцирования различных по качеству источники дискомфорта. Как следствие – возникновение известного симптома «заедания» стресса.
Н.О. Николаевой исследовались особенности темперамента детей, пищевое поведение детей в детском саду, индекс массы тела всех участников и следующие показатели воспитательных стилей матерей, связанных с питанием детей [30]. Тревожность матерей по поводу переедания у детей; Закармливание матерями детей; Поощрение детей сладостями; Ограничения детей в некоторых видах пищи. Исследование пищевого поведения детей дошкольного возраста показало, что пищевое поведение связано со свойствами темперамента детей, что существуют различные связи между пищевым поведением детей и стратегиями матерей при кормлении детей.
1.5 Семейная психотерапия как метод психологической помощи девочкам-подросткам с нарушениями пищевого поведения
Данные научных исследований и клинический опыт однозначно свидетельствуют в пользу того, что некоторые формы семейной терапии (как минимум, семейные встречи) обязательны на протяжении стационарного этапа лечения девочек-подростков с нарушениями пищевого поведения. Это особенно справедливо для пациентов в возрасте до 18 лет, проживающих в домашних условиях и имеющих дезадаптивный характер межличностной коммуникации. Проведение семейной терапии с девочками-подростками с нарушениями пищевого поведения обычно предоставляет семье возможность стать эффективно функционирующим механизмом. Члены семьи не порицаются за их прошлые проблемы, а, наоборот, получают заинтересованное внимание и поддержку наряду с сообщением о том, что параллельные изменения в семье необходимы для улучшения самочувствия подростка. Подходы, использующиеся в семейной терапии, охватывающей все возрастные категории и всех членов семьи, характеризуются прагматизмом, эклектичностью и гибкостью и используют элементы структурной, стратегической и когнитивно-бихевиоральной интервенций. Семейная терапия фокусируется на ситуации «здесь-и-теперь», содействуя изменениям в семье. Семейный терапевт должен вырабатывать и обсуждать в непорицающем контексте конструктивные гипотезы, касающиеся значения нарушенного пищевого поведения как в целом для семьи, так и для пациента. Семейная терапия может ставить множество целей. Они включают перестройку внутрисемейных границ, уменьшение роли больного в родительских и семейных разногласиях, образование семьи в отношении этиологии и симптомов расстройства. Кроме того, семейная терапия, удерживаясь от порицания, помогает членам семьи осуществлять более эффективное взаимодействие друг с другом, а девочке-подростку становиться более независимой [2].
Семейная терапия также способствует развитию соответствующего возрасту стиля индивидуального и семейного функционирования, уменьшению проявлений запутанного или изолированного стилей и помогает детям достигнуть соответствующей возрасту зрелости. Основной целью следует считать содействие или подготовку перехода коммуникационного стиля к взаимодействию «взрослый-взрослый» вместо реально присутствующего «ребенок-родитель». В тех ситуациях, когда члены семьи не способны к изменению своего поведения, особенно в случаях, когда поведение деструктивно в отношении перспективы выздоровления, отделение девочки-подростка с нарушением пищевого поведения от семьи может быть обоснованным на протяжении лечения и иногда после него. Для членов семьи может быть одинаково важно начать психотерапевтическое лечение самим. В этом отношении полезным может быть индивидуальная или супружеская терапия, особенно тогда, когда у членов семьи имеются неразрешенные проблемы с использованием психоактивных веществ или депрессией. Продолжительная семейная терапия на амбулаторном этапе должна быть настоятельно рекомендована после выписки пациента из стационара, особенно если его возраст – до 18 лет.
Одним из основных и наиболее результативных подходов к работе с нарушениями пищевого поведения заслуженно считается системная семейная психотерапия. Поэтому для работы в контексте семейной системы необходимо вовлекать в работу не только родителя, который обратился за помощью к психологу, но и остальных членов семьи. Важно исследовать наличие симптома с позиции всей семьи. Идентифицированным пациентом (носителем семейного симптома) часто становится именно ребенок, поскольку он наиболее чувствителен к неосознаваемым процессам в семейной системе. Пищевые расстройства становятся семейным симптомом либо когда тема стройности имеет особую ценность в семье, либо когда присутствуют тенденции к гиперконтролю. В случае с гиперконтролем пищевые расстройства могут также разыгрывать сюжет власти: подросток перестает нормально питаться, как бы демонстрируя, что не вся власть в семье принадлежит родителям. В случае с булимией очищение организма после "пищевого приступа" также является формой обретения контроля, обмана контролирующего родителя.
ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1
1. Обзор научной литературы позволил заключить, что основные новообразования подросткового возраста – это развитие рефлексии и на ее основе самосознания и самооценки. Ведущей деятельность подростков является общение со сверстниками. Открытие своего внутреннего мира, его эмансипация от взрослых – главное личностное приобретение старших подростков. Важнейшим фактором развития личности в этот период является стремление подростка устанавливать дружеские отношения, занять определенное место в коллективе сверстников.
2. С точки зрения психоаналитической теории объектных отношений привязанность в диаде «мать-дочь» в раннем возрасте являются основой личностного развития ребенка в будущем. Взаимоотношения в диаде мать-ребенок характеризуются формированием взаимной привязанности. От характера привязанности в раннем периоде зависит последующее развитие ребенка. Нарушения в формировании привязанности матери к ребенку и ребенка к матери являются неблагоприятным фактором в развитии диадических отношений и могут провоцировать развитие различных эмоциональных и поведенческих нарушений у ребенка. В связи с этим можно выделить ряд предпосылок гармоничного развития взаимоотношений в диаде мать-ребенок: формирование стойкой эмоциональной привязанности, положительные отношения между матерью и ребенком, обучающие способности доверять и обращаться к другим, синхрония отношений «мать-дитя» как основной элемент положительного характера привязанности между ними; органичное приспособление к потребностям ребенка, поддерживающее и разрешающее поведение матери.
3. Определенный стиль воспитания матери оказывает влияние на формирование рабочей модели привязанности девочек-подростков. Рабочая модель привязанности начинается формироваться уже на первом году жизни ребенка; представления ребенка о привязанности детерминируют его поведение и аффективную оценку опыта; мышление на уровне формальных операций позволяет индивиду наблюдать и оценивать данную систему отношений и, следовательно, модель может быть изменена при неизменности реального опыта. Если ребенок в раннем детстве в течение продолжительного времени приобретает опыт надежной привязанности хотя бы с одним взрослым человеком ,это становится важным фактором, который в дальнейшем может защитить его от развития психопатологии, даже если в течение жизни будет накоплен травматический опыт. Стиль воспитания матери, особенно такие его параметры как безусловное принятие, степень выраженности симбиоза или дистанцирования, а также проявление контроля выступают как условие и механизм построения рабочей модели привязанности у девочки-подростка.
4. Исключительное значение в отечественной и зарубежной литературе придают влиянию семейных факторов на формирование пищевого поведения. У девочек-подростков с нарушением пищевого поведения семейная среда в описанных случаях характеризуется наличием амбициозных, властных матерей или бабушек. описывая характерные для дисфункциональных семей черты, относит к ним, во-первых, присутствие в семье чрезмерно строгих правил и постоянного осуждения и обвинения ребенка со стороны родителей, во-вторых, отсутствие заботы о ребенке и, в-третьих, подавление детьми своих эмоций и выражение лишь тех из них, которые, как им кажется, являются подходящими и не повлекут за собой наказания. Установлена связь риска нарушений пищевого поведения у девушек с материнскими и отцовскими воспитательными стилями. Риск нарушения пищевого поведения у девушек связан с контролирующим поведением матери при непоследовательном воспитательном стиле отца. Также показано негативное влияние непоследовательности в воспитательном стиле матери.
5. При работе с девочками-подростками с нарушениями пищевого поведения широкое распространение получила семейная терапия. Проведение семейной терапии с девочками-подростками с нарушениями пищевого поведения обычно предоставляет семье возможность стать эффективно функционирующим механизмом. Члены семьи не порицаются за их прошлые проблемы, а, наоборот, получают заинтересованное внимание и поддержку наряду с сообщением о том, что параллельные изменения в семье необходимы для улучшения самочувствия подростка.
1. Авдеева, Н. Н. Актуальные направления исследований взаимоотношений подростков с родителями / Н. Н. Авдеева, Б. Я. Хоффман // Современная зарубежная психология. – 2019. – № 4. – С. 69-78.
2. Авдеева, Н. Н. Привязанность ребенка к матери и образ себя в детстве / Н. Н. Авдеева // Вопросы психологии. – 2007. – № 4. – С. 3-13.
3. Андреева, Г. М. Социальная психология / Г. М. Андреева. – М. : Аспект пресс, 2003. – 214 с.
4. Артемьева, М. С. Клинико-психофизиологические характеристики пациентов с нарушениями пищевого поведения / М. С. Артемьева // Автореф. дисс…доктора медицинских наук. – Москва, 2015. – 70 с.
5. Балабанова, М. В. О понятиях терапевтической и консультативной психологии / М. В. Балабанова // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2016. – №1. – С. 30-34.
6. Балакирева, Е. Е. Нервная анорексия у детей и подростков / Е. Е. Балакирева // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. – М. : МГУ, 2004. – 35 с.
7. Болотова, А. К. Прикладная психология. Основы консультативной психологии / А. К. Болотова. – М. : Юрайт. 2019. – 340 с.
8. Боулби, Дж. Привязанность / Дж. Боулби. – М. : «Гардарики», 2003. – 480 с.
9. Боулби, Дж. Создание и разрушение эмоциональных связей / Дж. Боулби. – М. : Академический Проект, 2004. – 232 с.
10. Бриш, К. Х. Терапия нарушений привязанности. От теории к практике / К. Х. Бриш – М. : Когито-Центр, 2012. – 315 с.
11. Варга, А. Я. Теоретические основы системной семейной психотерапии / А. Я. Варга, Г. Л. Будинайте // Журнал практического психолога. – 2005. – № 2. – С.48-60.
12. Винникотт, Д. В. Мать и дитя / Д. В. Винникотт. – Екатеринбург : ЛИТУР, 2004. – 296 с.
13. Волкова, А. И. Психология общения / А. И. Волкова. – Ростов н/Д : Феникс, 2017. – 446 с.
14. Григорова, Т. П. Личность и совладающее поведение субъекта деструктивной привязанности в партнерских отношениях / Т. П. Григорова // Психология стресса и совладающего поведения : материалы III Междунар. науч.-практ. конф., Кострома, 26 – 28 сент. 2013 г.: в 2 ч. – Кострома : КГУ им. Н.А. Некрасова, 2013. – Ч. 2. – С. 181 – 185.
15. Дубина, Л. В. Развитие у детей коммуникативных способностей / Л. В. Дубина // Дошкольное воспитание. – 2015. – №10. С. 26–35.
16. Елустахова, Н. Е. Отрицательное влияние деструктивных отношений в семье на формирование личности подростка / Н. Е. Елустахова, А. В. Комолова // Вопросы психологии. – 2009. – №4. – С. 57- 62.
17. Жихарева, Л. В. Теория привязанности, теоретические и практические аспекты / Л. В. Жихарева // Перспективы науки и образования. – 2013. – № 4. – С.144-153.
18. Зверева, Н. В. Нервная анорексия и нарушения пищевого поведения / Н. В. Зверева, О. Ю. Казьмина, Е. Г. Каримулина // Патопсихология детского и юношеского возраста / Н. В. Зверева. – М. : «Академия», 2008. – С. 54–60.
19. Зеленкова, М. А. Влияние гендера на особенности пищевого поведения у девушек / М. А. Зеленкова, Н. О. Николаева. – Психологическая наука и образование. – 2012. – № 5. – С. 12 –18.
20. Зимняя, И. А. Ключевые компетентности как результативно-целевая основа компетентностного подхода в образовании / И. А. Зимняя. – М. : Педагогика, 2012. –189 с.
21. Зосимовский, А. В. Нравственное воспитание и учитель в условиях социальных перемен / А. В. Зосимовский // Педагогика. – 2018. – № 7. – С. 74-77.
22. Капустин, С. А. Сбалансированный стиль родительского воспитания и его влияние на развитие личности детей / С. А. Капустин // Национальный психологический журнал. – 2015. – № 4(20). – С. 119–129.
23. Карабанова, О.А. Психология семейных отношений и основы семейного кон¬сультирования / О.А. Карабанова. – М.: Гардарики, 2006. – 320 с.
24. Кляйн, М. Некоторые теоретические выводы, касающиеся эмоциональной жизни младенца // М. Кляйн М. Развитие в психоанализе. – М.: Академический проект, 2001. – С. 287-341.
25. Кочюнас, Р. Психотерапевтические группы: теория и практика / Р. Кочюнас. – М. : Академический проект, 2000. – 312 с.
26. Кузьмин, М. Ю. Динамика идентичности в подростковом возрасте / М. Ю. Кузьмин // Известия ИГУ. Серия «Психология». – 2015. – Т. 13. – С. 25–35.
27. Макаршина, К. Д. Особенности отношения к себе другим людям девушек с расстройствами пищевого поведения / К. Д. Макаршина, С. В. Горбатов // Научные исследования выпускников факультета психологии СПбГУ / под ред. А. В. Шаболтас. — СПб. : Изд-во C.-Петерб. ун-та, 2015. — С. 119-126.
28. Мельникова, М. Л. Рисунок «Мать и дитя» в диагностике привязанности: методическое руководство / М. Л. Мельникова. – СПб. : Научно-издательский психологический центр «ERGO», 2006.
29. Мухина, В. С. Возрастная психология: феноменология развития, детство, отрочество / В. С. Мухина. – М.: Издательский центр «Академия», 2000. – 456 с.
30. Николаева, Н. О. Нарушения пищевого поведения: социальные, семейные и биологические предпосылки / Н. О. Николаева, Т. А. Мешкова // Вопросы психического здоровья детей и подростков. – 2011. – № 1 (11). – С. 39–49.
31. Палмад, Г. Психотерапия / Г. Палмад. – СПб. : Питер, 2003. – 160 с.
32. Пергаменщик, Л. А. Жизненный путь семьи как индивидуальная история / Л. А. Пергаменщик, В. И. Слепкова // Проблемное поле современной семьи : материалы I Международной научно-практической конференции. МГГУ им. М.А. Шолохова 18–19 июня 2015 г. (г. Москва) / Отв. ред. М.И. Розенова, В.В. Ермолаев, Э.В. Лихачёва. – М. : ООО «Диона», 2015. – 250 с.
33. Пищевое поведение и пищевое программирование у детей / Под редакцией С.В. Бельмера, А.И. Хавкина, В.П. Новиковой. – М. : ИД «МЕДПРАКТИКА-М», 2015. – 296 с.
34. Психология и психоанализ беременности / Под ред. Д.Я. Райгородского. – М. : БАХРАХ-М, 2003. – 775 с.
35. Смирнова, Е. О. Теория привязанности: концепция и эксперимент / Е. О. Смирнова // Вопросы психологии. - 1995. - № 3. - С.139-150.
36. Соколов, Е. Т. Деформация семейного поля как фактор деструктивного развития личности ребенка / Е. Т. Соколова // Образовательное пространство как сфера духовно-нравственного развития ребенка / Под ред. Е. А. Екжановой. – М.: Крылья, 2010. – 80 с.
37. Суворова, О. В. Влияние семейной среды на развитие детской субъектности [Электронный ресурс] / О. В. Суворова // Вестник Мининского университета. 2014. №3 (7). – Режим доступа : http://www.vestnik.mininuniver.ru.
38. Суворова, О.В. Образ я подростков в зависимости от типа близости с матерью [Электронный ресурс] / О. В. Суворова, Е. Б. Мамонова // Современные проблемы науки и образования. 2016. №2. – Режим доступа : http://www.science-education.ru/ru/article/view?id=24219.
39. Сысоева, Л. В. Изучение взаимосвязи ведущего типа сепарации от родителей с типом привязанности к ним в юношеском возрасте / Л. В. Сысоева, В. А. Луговский // Вестник Костромского государственного университета. – 2017. – №2. – С. 12-16.
40. Федотов, И. А. Психологические защиты и копинг у людей с различными типами привязанности / И. А. Федотов, Д. А. Рудакова // Личность в меняющемся мире: здоровье, адаптация, развитие. – 2016. – №2. – С. 15-20. 50.
41. Фалькович, Т. А. Подростки XXI века / Т. А. Фалькович. – М. : ВАКО, 2016. – 256 с.
42. Феномен родительства : социально-психологический аспект. Монография / С.Ю. Девятых; под общ. Ред. В.А. Сонина.− Витебск : изд. УО «ВГУ им. П.М. Машерова», 2005. – 104 с.
43. Фрейд, З. «Я» и «Оно». Избранные работы / З. Фрейд. – М. : Издательство Юрайт, 2019. – 165 с.
44. Цуркин, В. А. Привязанность к матери во взрослости / В. А. Цуркин // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. – 2015. – №3. – С.40 - 43.
45. Цуркин, В. А. Когнитивный компонент образа физического я испытуемых с разными типами привязанности к матери / В. А. Цуркин, Т. Н. Разуваева // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия Разуваева: Гуманитарные науки. – 2014. – №2. – С.18-24.
46. Шапатина, О. В. Влияние супружеских отношений на личностное развитие ребенка / О. В. Шапатина // Тезисы международной конференции “Проблемы интеграции академической и практической психологии. – Самара : Изд-во СамГУ, 2009. – 186 с.
47. Шнейдер, Л. Б. Психология идентичности : учебник и практикум для вузов / Л. Б. Шнейдер. – М. : Издательство Юрай, 2020. – 328 с.
48. Эйдемиллер, Э. Г. Психология и психотерапия семьи / Э. Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис. – СПб. : Питер, 2000. – 656 с.
49. Эльконин, Д. Б. детская психология: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Д. Б. Эльконин. – 4–е изд., стер. – М. : Издательский центр «Академия», 2017. – 384 с.
50. Эриксон, Э. Идентичность : юность и кризис / Э. Эриксон. – М. : Изд. группа «Прогресс», 1996. – 340 с.
Работа защищена на оценку "9" без доработок.
Уникальность свыше 80%.
Работа оформлена в соответствии с методическими указаниями учебного заведения.
Количество страниц - 60.
В работе имеется только 1 глава.
В работе имеется только 1 глава.
Не нашли нужную
готовую работу?
готовую работу?
Оставьте заявку, мы выполним индивидуальный заказ на лучших условиях
Заказ готовой работы
Заполните форму, и мы вышлем вам на e-mail инструкцию для оплаты
