Совершенствование механизма в работе по обращению в доход государства конфискованного имущества

Постоянно меняющиеся общественно-экономические условия неизбежно влекут изменения и в правовом регулировании, порождают научные дискуссии различного рода. Изменение ценностных ориентаций общества на современном этапе, выражающееся в преобладании материальных интересов, поставило вопрос о необходимости коренного пересмотра системы наказаний и взысканий имущественного характера, применяемых в отношении лиц, совершивших преступления и правонарушения. Конфискация имущества относится к числу древнейших наказаний, сохранившихся в том или ином виде в действующем законодательстве большинства государств. Отчуждение имущества осуществлялось на основе римского права, было известно также и системе наказаний Древнего Египта; на территории Земли русской по первому писаному своду русского законодательства – Русской Правде – наиболее суровым видом наказания являлось такое наказание, как поток и разграбление, сущность которого сводилась к конфискации имущества преступника и продаже его в рабство [1]. В римском праве применялось «confiscatio», означавшее конфискацию имущества или его части в пользу государства, причем не всегда в качестве наказания. Наряду с этим применялась конфискация имущества как наказание («ademptio bonorum») и конфискация имущества (или его части) в пользу государства у лица, осужденного за преступление («publicatio bonorum») [1]. Термин «конфискация» латинского происхождения, означающий «отобрание в казну». Определения понятия «конфискация», содержащиеся в различных источниках, являются сходными, но не тождественными. Так, конфискация (конфискация имущества) определяется как «принудительное и безвозмездное отчуждение в пользу государства всего или части имущества» и «принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного»; «безвозмездное изъятие у собственника имущества в случаях, предусмотренных законом, по решению суда в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения» и «принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного». В словаре С.И. Ожегова «конфисковать» значит «осуществляя санкции, изъять (изымать) что-нибудь безвозмездно в собственность государства» [27, с. 292]. Гражданский кодекс Республики Беларусь, закрепляя основания прекращения права собственности (ст. 236), установил, что конфискация – безвозмездное изъятие в случаях, предусмотренных законодательными актами, имущества у собственника в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения (ст. 244) [28, c. 21]. В уголовном законодательстве государств конфискация имущества чаще всего определяется как наказание (например, Республика Болгария, Япония, большинство стран СНГ) либо иная мера уголовно-правового характера (например, Российская Федерация, Республика Польша) [9, c. 108]. Конфискация не предусматривается уголовным законодательством Республики Узбекистан, Уголовный кодекс Грузии также прямо не называет данный вид наказания, хотя ст.ст. 40 и 41 устанавливает дополнительное наказание в виде «изъятия имущества»; в Норвегии конфискация имущества не относится к числу наказаний, однако законодательство этого государства предусматривает, что «любой доход, полученный в результате уголовно наказуемого деяния, должен быть изъят» (§ 33) [12, c. 48]. Уголовный кодекс Республики Молдова относит принудительную и безвозмездную передачу в собственность государства имущества, использованного при совершении преступления или полученного в результате такового (специальную конфискацию), к числу мер безопасности (п. «d» ч. 2 ст. 98), а Уголовный кодекс Литовской Республики допускает к лицу, совершившему общественно опасное деяние, наряду с наказанием применять конфискацию имущества как «средство карательного воздействия» (ч. 6 ст. 42) [13; 14, c. 157]. В Республике Беларусь конфискация имущества исторически развивалась как наказание. Нормы о конфискации первого на территории Беларуси кодекса уголовного и уголовно-процессуального права – Судебника Великого княжества Литовского 1468 г. (Судебника князя Казимира Ягайловича) – были восприняты Статутами Великого княжества Литовского 1529 г., 1566 г. и 1588 г. [15, с. 90–91]. Например, Статут 1529 г. предусматривал конфискацию имения хорунжего за самовольное освобождение шляхтича от военной службы, Статут 1566 г. предусматривал, что подлог и фальшивое обеспечение походным снаряжением карается конфискацией снаряжения; закреплял конфискацию имущества убежавшего («збеглага») за границу собственника имения, а также конфискацию поместья лица, самовольно покинувшего военную службу [16, c. 27]. Аналогичные нормы воспроизводились в Статуте 1588 г. [17, c. 20, 37]. 

Институт конфискации, рассматриваемый преимущественно в рамках уголовного и административного права, пока не освещен на должном уровне в науке гражданского права. Вместе с тем конфискация как мера гражданско-правового принуждения может стать эффективным средством борьбы с коррупцией в случаях, не подпадающих под регулирование законодательством об уголовной или административной ответственности [13, c. 11]. Изъятие имущества, приобретенного преступным путем, дохода, полученного от использования этого имущества. Юридическая природа права собственности на деньги или ценности, приобретенные преступным путем, аналогична праву собственности на запрещенные к обращению предметы: фактически человек имеет возможность обладать и распоряжаться ими, а юридически право собственности возникнуть не может, так как собственником по закону является другое физическое либо юридическое лицо или государство. Поэтому обращение в доход государства такого имущества, как справедливо отметил И.И. Голубов, конфискацией в собственном смысле не является (именно по той причине, что осужденный не может являться собственником рассматриваемого имущества) [25, с. 89]. По своей юридической природе обращение в доход государства или выдача законным владельцам денег и иных ценностей, нажитых или приобретенных преступным путем, по нашему мнению, является актом восстановления социальной справедливости: актом восстановления нарушенного права собственности, нарушенного порядка осуществления экономической деятельности и т.п. К этому же выводу пришел в своем исследовании И.И. Голубов [35, с. 90]. Считаем, что изъятие имущества, приобретенного преступным путем, дохода, полученного от использования этого имущества, должно применяться независимо от категории совершенного преступления и формы реализации уголовной ответственности. Не ограничивать данный вид конфискации исчерпывающим перечнем деяний, при совершении которых она может быть назначена, предлагает и А.А. Пропостин [12, с. 7]. Специальная конфискация предметов, непосредственно связанных с преступлением. Под предметом, который непосредственно связан с преступлением, на наш взгляд, следует понимать предмет преступления – вещь материального мира, по поводу или в связи с которой совершается преступление. Предполагается, что в данном случае предмет, непосредственно связанный с преступлением, установлен и признан вещественным доказательством. Изъятие предмета преступления имеет разную правовую основу в зависимости от того, кто является его собственником. Так, если предмет преступления принадлежит потерпевшему, то его изъятие будет происходить на основе и в порядке изъятия имущества, приобретенного преступным путем. В этом случае предмет преступления должен быть передан потерпевшему или иному лицу, и, следовательно, данным видом предмета специальной конфискации, предусмотренной ч. 6 ст. 61 УК, не является. Считаем, что ч. 6 ст. 61 УК регулирует специальную конфискацию предмета преступления в том случае, если он принадлежит виновному лицу (находится в его собственности). Такие случаи возникают, например, при совершении преступления, предусмотренного ст. 223 УК (нарушение правил о сделках с драгоценными металлами и камнями). В ситуациях изъятия предмета преступления, законным собственником которого является осужденный, мы имеем дело с государственным принуждением, равно как и в случае специальной конфискации орудий и средств совершения преступления, принадлежащих осужденному. В этой связи изъятие предмета преступления, принадлежащего осужденному, как и конфискацию орудия и средства совершения преступления, следует закрепить как меру уголовно-правового воздействия, указав в санкциях соответствующих статей Особенной части УК на конфискацию предмета преступления, принадлежащего осужденному. Специальная конфискация транспортного средства, которым управляло лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 3171 УК. Введение данного вида специальной конфискации преследовало превентивные цели: не только его непосредственная реализация, но и угроза применения позволили снизить количество случаев управления транспортными средствами в состоянии алкогольного опьянения [13, с. 13] и, соответственно, количество дорожно-транспортных происшествий со смертельным исходом либо повлекших причинение телесных повреждений, поскольку данные деяния находятся во взаимосвязи. Предметом нового вида специальной конфискации, в соответствии с примечанием к ст. 317 УК, является механическое транспортное средство, предназначенное для движения по дороге и для перевозки пассажиров, грузов или установленного на нем оборудования, а также шасси транспортного средства и самоходная машина, которым управляло лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 3171 УК.

Конфискация (от лат. confiscatio – отобрание чего-либо в казну), понимаемая как принудительное безвозмездное изъятие имущества у собственника, рассматривается как санкция за преступление или иное правонарушение, однако среди исследователей нет единства в понимании отраслевой принадлежности данного института. Согласно наиболее распространенной точке зрения конфискация является межотраслевым институтом. Однако, на наш взгляд, особое практическое значение имеют гражданско-правовые последствия применения конфискации (прекращение права собственности у лица и возникновение права собственности у государства). Представляет научный интерес соотношение конфискации и взыскания в доход государства как последствия недействительности сделки (односторонняя реституции и недопущение реституции), предусмотренного статьями 170 и 180 Гражданского кодекса (далее – ГК) Республики Беларусь. Следует отметить, что в указанных статьях термин «конфискация» не применяется. В науке также отсутствует единое мнение по поводу правовой природы взыскания в доход государства как последствия недействительности сделки. Наиболее обоснованной представляется позиция, согласно которой указанное последствие относится к конфискации [1; с. 329]. Хотя некоторые авторы оспаривают данный подход, отмечая, что «конфискация» и «взыскание в доход государства» хотя и имеют сходные черты, но не являются идентичными, в связи с чем их следует рассматривать раздельно как самостоятельные явления [1]. Тем не менее считаем, что более правильным было бы согласиться с первой точкой зрения. В юридической литературе неоднократно высказывалось критическое мнение о законодательном закреплении в статье 244 ГК Республики Беларусь порядка установления случаев применения конфискации [3; с. 79]. Данная статья носит бланкетный характер, т. к. допускает конфискацию в случаях, предусмотренных законодательными актами, основными среди которых являются Уголовный кодекс (далее – УК) Республики Беларусь (статья 61, части 2-4 статьи 210, часть 3 статьи 424 и др.) и Кодекс об административных правонарушениях (далее – КоАП) Республики Беларусь (статьи 6.10, 11.2, 12.35, 12.27 и др.). Кроме этого, случаи применения конфискации как вида административного взыскания в свое время были предусмотрены иными законодательными актами (Декрет Президента Республики Беларусь № 11 от 09.09.2005 «О совершенствовании государственного регулирования производства и оборота алкогольной, непищевой спиртосодержащей продукции и непищевого этилового спирта», Указ Президента Республики Беларусь № 313 от 11.07.2012 «О некоторых вопросах обращения с отходами потребления» и др.).