Великий князь Ягайло и католический этап в развитии белорусской культуры Реферат

Люблинская уния, заключенная в июле 1569 г., была завершающим этапом в двухсотлетнем ползучем процессе «втеления» (по тогдашней терминологии) подданных Вильне литовских и русских земель под господство Польши. Именно это обещал (причем на вечные времена) польским магнатам великий князь Ягайло, заключая в 1385 г. Кревскую унию с Польшей и получая за это корону польского короля. Помимо этого, Ягайло обязался также обратить в католицизм своих литовских и русских подданных. 

В связи с этим стоит задаться вопросом: почему Ягайло пошел на такой шаг, который не только поставил крест на государственной самостоятельности Великого княжества Литовского и Русского, но и вверг Западную Русь в период многовековой, временами ожесточенной борьбы западнорусского народа против религиозного и национального гнета со стороны польских королей, магнатов и католических клерикалов? 

 

Обычно это преподносится как некая вынужденная мера, призванная объединить силы Польши и Литовско-Русского государства для борьбы с крестоносцами Ливонского ордена. Конечно, в XIII–XIV вв. орденская военная машина представляла собой внушительную силу, и над приграничными землями Западной и Северо-Западной Руси, Польши и Литвы нависала постоянная угроза крестоносных вторжений. Во время этих рейдов псы-рыцари грабили, убивали и угоняли в плен местных жителей, осаждали, иногда захватывали замки и города, могли даже отхватить часть территории, но Орден не обладал военной мощью достаточной для сокрушения государственности Польши, Литовско-Русского государства или Господина Великого Новгорода. Поэтому, чтобы противостоять агрессивным устремлениям Ливонского ордена, было вполне достаточно создать, говоря современным языком, межгосударственный военный союз без ликвидации самостоятельности Великого княжества Литовского и Русского. 

Еще одной причиной, подвигнувшей великого князя Ягайло на унию с Польшей, называют рост могущества Великого княжества Московского, которое после победы на Куликовом поле стало претендовать на роль главного собирателя русских земель. Однако с этим доводом вряд ли можно согласиться. В то время Великое княжество Московское еще не обладало достаточной мощью для решения этой задачи. Тем более что в 1382 г. Москва подверглась нападению хана Золотой Орды Тохтамыша, которому удалось (пусть и обманом) захватить и разорить город. 

Задача окончательного свержения ордынского ига пока не была решена московскими князьями. Помимо того, у Великого княжества Московского были серьезные соперники со стороны существовавших тогда других русских государств – Тверского, Рязанского, Нижегородско-Суздальского княжеств, а также Великого княжества Литовского и Русского. Лишь после присоединения Твери (1485 г.), великий князь Московский Иван III получил почетный титул «Божьей милостью государя Всея Руси, великого князя Владимирского и Московского, Новгородского и Псковского, и Тверского, и Югорского, и Пермского, и Болгарского, и иных земель». К тому времени было не только окончательно покончено с зависимостью от Орды, но и под державной дланью московского государя были собраны все русские земли, не подвластные Литве и Польше. Помимо того, титул «государь Всея Руси» имел глубокий цивилизационный смысл. 

Москва была не только столицей новой, набирающей мощь Русской державы, но и становилась духовным и национально-культурным центром всего тогдашнего Русского мира. Русские люди независимо от того, под какое подданство их определила судьба, стали воспринимать Москву как священный город, а московского государя – как Белого царя. Но это было позже. В восьмидесятых же годах XIV столетия Москва была пока еще одним из конкурирующих центров Северо-Восточной Руси.