Политическая культура Шпаргалка

1.Законы Большого Пространства

Фундаментальным законом геополитики является принцип Большого Пространства, выделенный Макиндером и Хаусхофером и предельно развитый Карлом Шмиттом. Согласно этому принципу, национальный суверенитет государства зависит не только от его военной силы, технологического развития и экономической базы, сколько от величины и географического месторасположения его земель и территорий. Классики геополитики исписали сотни томов, доказывая то, что проблема суверенитета прямым образом зависит от геополитической самостоятельности, самодостаточности, автаркийности региона. Те народы и государства, которые действительно стремятся к суверенитету, должны в первую очередь решить проблему территориальной самодостаточности. В нашу эпоху такой самодостаточностью могут обладать только очень крупные государства, расположенные в регионах, стратегически защищенных от возможного нападения (военного, политического или экономического) других государственных образований.

До сих пор в научной литературе нет четкой и полной формулировки понятия “геополитика”. Это характерная черта всех формирующихся наук. Споры об объекте и предмете геополитики идут около сотни лет. Понятие “геополитика” трактуется чаще всего чрезвычайно широко. В итоге эта наука лишается свойственных ей черт, границы ее становятся чрезвычайно размытыми, переходящими в предмет экономических, политических, военно-стратегических, природно-ресурсных, экологических и иных дисциплин, международных отношений, внешней политики и т.д.

Многие исследователи видят в геополитике науку, изучающую комплекс географических, исторических, политических и других факторов, взаимодействующих между собой и оказывающих большое влияние на стратегический потенциал государства.

В СССР долгое время геополитика считалась буржуазной лженаукой, оправдывающей территориальную экспансию империалистических государств. В 80-х годах XX в. произошла переоценка этого направления научной мысли. Советский философский энциклопедический словарь (1989 г.) уже не дает такой жесткой негативной оценки геополитики, но определяет ее как западную политологическую концепцию, утверждающую, что “политика государств, в особенности внешняя, в основном предопределена различными географическими факторами: пространственным расположением, наличием либо отсутствием определенных природных ресурсов, климатом, плотностью населения и темпами его прироста и т.п.”1.

Шведский ученый Рудольф Челлен (1864—1922) ввел в науку понятие “геополитика”. Выступающую же под этим именем науку он определял как “доктрину, рассматривающую государство как географический организм или пространственный феномен”2.

Геополитика традиционно подразделяется на фундаментальный (теоретический) и прикладной (практичес­кий) разделы. Как отмечает французский исследователь Поль Клаваль, геополитика учитывает совокупность устремлений акто­ров международной жизни, к которым относятся представители государственных деятелей, дипломатии, армии, правительствен­ных и неправительственных организаций, общественного мне­ния. Она оценивает и учитывает расчеты, которыми руковод­ствуются в проведении политики государственные руководители. Особое внимание геополитика уделяет оценке природных усло­вий, истории, религии, этническому разнообразию. Она уделяет большое внимание целям сотрудничества или разрядке междуна­родной напряженности, а также вопросам использования силы и хитрости. Геополитическая мысль чаще всего находит свое выра­жение в доктринах.

В качестве одного из аспектов такого рассмотрения заслуживает интереса утопическая сторона данных учений. Одним из общепринятых признаков различия утопии и идеологии считается то, что утопия - проект идеального общества, тогда как идеология - обоснование справедливости общества реально существующего [10, с. 128]. Обращаясь к традиции утопического социализма, следует отметить, что «наука об обществе» Р. Оуэна - «это наука об истинных законах производства, о наилучшем способе распределения, наилучшем воспитании и совершенном управлении» [12, с. 90]. Вместе с тем, К. Манхейм показывал относительность понятия утопии и идеологии: идеология столь же неосуществима в практике, как и утопия, а утопия служит средством создания нового социального порядка [10, с. 129-130]. Эта относительность понятий даёт основания воспринимать утопию как превращённую форму той или иной идеологии. В этой связи следует рассмотреть три основные идеологии современности и их историческую судьбу.

Геополитика относится к роду общественно-географических наук, является частью политической географии. Она представляет собой дисциплину, расположенную на пересечении двух наук — политологии и социологии. Двойственный характер геополитики, её метода, терминологии и инструментария послужил причиной того,что она долгое время не могла найти себе места среди классических академических дисциплин, что почти на столетие замедлило её полноценную институционализацию[2]. Различают традиционную геополитику, новую геополитику (геоэкономику) и новейшую геополитику (геофилософию)[3]. Традиционная геополитика делает акцент на военно-политическую мощь государства и доминирующую роль географических факторов в захвате чужих территорий, являясь (по Хаусхоферу) «географическим разумом» государства[4]. Геоэкономика, в отличие от традиционной геополитики, делает акцент на экономической мощи государства. Новейшая геополитика, в которой доминирует сила духа над военной и экономической мощью, способствует преодолению традиционного географического и экономического детерминизма за счёт расширения базисных факторов, определяющих поведение государств в международных отношениях. 

Геополитика это мировоззрение власти, наука о власти и для власти. Только по мере приближения человека к социальной верхушке геополитика начинает обнаруживать для него свое значение, свой смысл и свою пользу, тогда как до этого она воспринимается как абстракция. Геополитика дисциплина политических элит (как актуальных, так и альтернативных), и вся ее история убедительно доказывает, что ею занимались исключительно люди, активно участвующие в процессе управления странами и нациями, либо готовящиеся к этой роли (если речь шла об альтернативных, оппозицион ных идеологических лагерях, отстраненных от власти в силу исторических условий). 

Внешнеполитические приоритеты Беларуси – это:

1. развитие союзных отношений с Российской Федерацией;

2. приверженность интеграции в рамках СНГ;

3. активное участие в общеевропейских политических и экономических процессах;

4. содействие укреплению региональной и глобальной безопасности;

5. разностороннее взаимодействие с государствами Азии, Африки и Латинской Америки;

7. энергичное сотрудничество в международных организациях.

Придерживаясь единых подходов к развитию отношений со всеми зарубежными партнерами, Беларусь в то же время, как и любое другое государство, концентрирует свои внешнеполитические усилия на ряде наиболее важных и перспективных векторов.

Территория государства представляет собой пространство, на которое распространяется его власть. Это, следовательно, не только собственно территория, то есть суша, но и также акватория (водные пространства) и воздушное пространство над ними.

Территориальное устройство, или территориальная организация, государства – это система взаимоотношений между государством в целом, то есть его центральной властью, и территориальными составными частями, точнее говоря – их населением и действующими там органами публичной власти*. Некоторые конституции, в основном развивающихся и ряда других стран, особо озабоченных обеспечением целостности своей территории и своих прав на ее природные ресурсы, содержат ее описание. Процитируем в данной связи ст. I Конституции Республики Филиппины 1987 года, озаглавленную «Национальная территория»:

* В современной литературе до сих пор для обозначения данного института еще иногда употребляется термин «государственное устройство» в так называемом узком смысле. См., например: Арановский К.В. Государственное право зарубежных стран: Учебник для вузов. М.: Форум – Инфра. М, 1998. С. 190–192; Конституционное право зарубежных стран. Учебник для вузов. М.: Норма – Инфра. М, 1999, с. 125. Вряд ли, однако, есть смысл без нужды придавать специальное значение общеупотребительным понятиям. 

Идеологизированная внешняя политика, по крайней мере в теории, имплицитно предполагает изменение существующего баланса сил в пользу той или иной противоборствующей стороны, отказ от осторожного, реалистического и прагматического стиля дипломатии, основанной на равновесии сил между великими державами.

Сущность и вместе с тем уникальность конфликта между двумя блоками, вылившегося в холодную войну, состояла в том, что в концентуальном плане он помимо всего прочего представлял собой глобальное идеологическое, политическое и военное противостояние двух социально-политических систем, носил межсистемный характер и был пронизан мировоззренческим, идеологическим началом.

Вторая мировая война имела одной из своих целей кардинальное перераспределение мирового баланса сил между крупнейшими военно-политическими державами того времени. Особенность холодной войны состояла в том, что в качестве реальных претендентов на участие в противоборстве за первые роли в новом миропорядке остались две сверхдержавы - США и СССР. В геополитическом плане мир стал биполярным. «Холодная война, - писал в данной связи С.Хофман, - была сдержанным крестовым походом, но все же она оставалась крестовым походом. Мир представлялся разделенным между нами и ними, добром и злом, хорошими парнями и плохими парнями, свободным миром и угнетателями».

Центральной парадигмой классической геополитики была концепция дуализма Моря и Суши в мировом геополи­тическом пространстве, разработанная немецким полито­логом и юристом Карлом Шмиттом (1888-1985). Соглас­но этой парадигме иконографию пространства восточных цивилизаций определяет стихия Суши (Земли), запад­ных — стихия Моря. Борьбу этих стихий олицетворяют образы двух ветхозаветных чудовищ — Бегемота и Левиа­фана. Качественная организация сухопутного и морского пространства не только генерировала специфические фор­мы государственного устройства на Востоке и на Западе, но и являлась основой особых геополитических стратегий Моря и Суши. Так, Номос Земли отражает неподвижность, устойчивость и надежность Суши с неизменными геогра­фическими и рельефными особенностями; Номос Моря символизирует подвижность, изменчивость и непостоян­ство водной стихии[1].

Противостояние морского и континентального миров — вот та глобальная истина, которая лежала в основе объясне­ния пространственного дуализма классической геополитики, постоянно порождающего планетарное напряжение и сти­мулирующего весь процесс «вчерашней» истории.

В период существования СССР шла борьба между мировой социалистической системой и системой капитализма, которая включила в себя и военное противостояние, и экономическое соревнование, и идеологическую борьбу. Идеологическая борьба была неизбежна, ибо человечество было поделено на два полюса силы именно по идеологическому принципу.

Действительно, завоевание (сохранение) власти может быть обеспечено или родством (например расовым) или идеологическим единством (пониманием смысла общественного существования) — ради созидания или безмерного потребления. Из расового родства происходят теории расизма и перелицованные из него интернациональные идеологии, религии и экуменистические течения, в то время как из потребительской идеологии берут свое начало приспособленчество, безвластие и отсутствие какой бы то ни было понимаемой идеологии.

Вполне ясно, что современные псевдо империи образуются на основе наций или исповедания единой веры, на основе чего и формируется собственно имперское сознание созидателей, как впрочем и неоимпериализм, основанный на прагматичности потребителей. Именно поэтому отношения между империями самого разного толка (от “культурных до цивилизационных”) строятся не только на основе реального соотношения сил (ресурсов) и поиска компромисса между ними, но и на основе господствующих в них идей.

Римленд (англ. Rimland — «Дуговая земля») — геополитическая концепция, введенная американским политологом Николасом Спикмэном в 1940 году в работе "Geography of Peace" в противовес Хартленду Маккиндера. Римлендом Спикмэн назвал дугу (от англ. rim — дуга) прибрежной полосы, окружающей Хартленд с запада, юга и юго-востока. В отличие от Маккиндера, Спикмэн полагал, что именно эта земля имеет решающее стратегическое значения для контроля над Евразией.

 

Наиболее древний и изначальный пласт Традиции однозначно утверждает примат Севера над Югом. Символизм Севера имеет отношение к Истоку, к изначальному нордическому раю, откуда берет начало вся человеческая цивилизация. Древние греки говорили о Гиперборее, северном острове со столицей Туле. Эта земля считалась родиной светоносного бога Аполлона. И во многих других традициях можно обнаружить следы древнейшего, часто забытого и ставшего фрагментарным, нордического символизма. Основной идеей, традиционно связанной с Севером, является идея Центра, Неподвижного Полюса, точки Вечности, вокруг которой вращается не только пространство, но и время, цикл. Север – это земля, где солнце не заходит даже ночью, пространство вечного света. Этот Центр, символом которого является Свастика (подчеркивающая неподвижность и постоянство Центра и подвижность и изменчивость периферии), в каждой традиции именовался по-разному, но всегда он прямо или косвенно связывался с символизмом Севера. Сакральная география соотносит Север с духом, светом, чистотой, полнотой, единством, вечностью.

Санита́рный кордо́н (фр. cordon sanitaire) — обобщающее геополитическое название группы лимитрофных государств, первоначально созданный под эгидой Великобритании и Франции после распада Российской империи вдоль европейских границ Советской России и сдерживавшей проникновение коммунистических идей в страны Запада в 1920-е — 1930-е годы. С 1990-х годов термин стал широко использоваться вновь.

В буквальном переводе понятие санитарный кордон обозначает одно из основных мероприятий, предпринимаемых в ходе карантина, — карантинную (санитарную) линию, полосу (зону) отчуждения, специально организуемый барьер для остановки распространения эпидемии заразной болезни. 

Геополитическая проблема западных "стран ближнего зарубежья" имеет и еще один аспект это атланти ческий фактор, действующий непосредственно и навязывающий этим странам политические ходы, выгодные мондиализму и американизму.

За восточно-европейскими странами последовали некоторые страны Азии. В 1949 г. в Китае произошла народно-демократическая революция, результатом которой явилось образование Китайской Народной Республики (КНР). Затем были образованы Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР), Социалистическая Республика Вьетнам, Лаосская Народно-Демократическая Республика (ЛНДР) и Народная Республика Кампучия. В начале 60-х годов о выборе социалистического пути развития заявило руководство Кубы во главе с Ф.Кастро, пришедшее к власти в 1959 г. В итоге возникла мировая социалистическая система во главе с СССР, объединившая все страны с социалистическими и народно-демократическими режимами.

В то же время в результате распада колониальных империй, как выше говорилось, на мировую авансцену вышла группа новых независимых стран, которые по множеству признаков, как социально-экономических, так и особенно идеолого-политических, в полной мере не могли принадлежать и не принадлежали ни к одной их двух группировок. 

Поворотным моментом в истории геополитической дисциплины была публикация в 1904 году в английском журнале «The Geographical Journal » статьи Хэлфорда Макиндера (1861 – 1947), которая называлась «Географическая ось истории»[34]. Х. Макиндер, по сути дела, заложил основы методологии и топики всей геополитической науки, выделил ее методы, обосновал принципы, показал формы и масштабы применения. Текст Х. Макиндера является основой геополитического мировоззрения, мироосознания и лежит в основе развития всей геополитики ХХ века.

Х. Макиндер был ученым, основателем «новой географии»,  манифест которой он выпустил в 1887 году – «По поводу методов Новой Географии»[35].  Он стал также основателем британской «Географической Ассоциации» и одним из соучредителей «Лондонской Школы Экономики», директором которой он был с 1903 по 1908 годы.

Несмотря на большой объяснительный потенциал, содержащийся в исследованиях политического символизма, эта проблема является недостаточно изученной. Основные концепты сформулированы неточно, специфическим переменным не хватает дифференцированного описания, а выдвигаемые гипотезы нуждаются в дальнейшей разработке и экспериментальном подтверждении. Мы попытаемся разобраться в некоторых из перечисленных проблем.

Разработанный подход рассматривает политические символы как социально значимые объекты индивидуального восприятия. Сходства и различия между индивидами и группами в рамках этого восприятия рассматриваются как

В своих трудах Ф. Ратцель заложил целый ряд тезисов, большинство из которых легли в основу последующих геополитических методик.

1. Человечество едино и его отдельные этнические и социальные сегменты подчиняются общей логике развития – по аналогии с другими видами живых существ (этот тезис оспаривали позже представители культурной антропологии, структурализма и большинство направлений в классической социологии). Единство человеческого рода – это общеземная или планетарная черта, которая воплощает в себе высший уровень творения[2].

Одной из важнейших фигур в истории развития пантюркистского движения стал Зия Гёкальп, который в своих произведениях заложил основы идеологии и выделил основные этапы создания Великого Турана. Первый этап - тюркизм в самой Турции -что означает ассимиляцию или, в случае отказа от нее, удаление нетурецких элементов; параллельно с этим - очищение турецкого языка от арабских примесей и приближение его к туранским корням, а также создание турецкой национальной культуры.

Вторым этапом является так называемый огузианизм, т.е. объединение стран, населенных потомками Огуза - Турции и двух Азербайджанов (вторым Азербайджаном пантюркисты называют территорию, расположенную к югу от Аракса, в Иране).

Рудольф Челлен — автор термина «геополитика», швед по национальности, но немец душой, считал себя учеником Ф. Ратцеля. Он рассматривал новую науку — геополитику как часть политологии, в свою очередь отпочковавшуюся в конце XIX - начале XX вв.

Понятие «геополитика» Челлен определил так: это наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. Основной тезис Р. Челлена: государство – живой организм. Челлен разделял точку зрения Ратцеля о том, что почва, на которой государство расположено, есть его интегральная часть, что почва и государство - единое целое. Но пангерманист Челлен идет дальше своего учителя и отмечает роль таких факторов, важных для функционирования и развития государства, как народ, экономика, форма правления и др. До отцов – основателей геополитики -- о трех важнейших факторах в истории любого народа и государства уже говорили Монтескье и, особенно, Конт. Кроме физико-географических признаков, государство, по мнению Челлена, проявляет свою суть в четырех других формах: хозяйственной (со своей специфической активностью) этот признак он назвал экополитикой; как народ со своими национальными и этническими характеристиками – демонополитика; как социальное сообщество различных классов и профессий - социополитика; в форме государственного управления со своей конституционной и административной структурой – кратополитика. 

Первое вводное замечание, что ислам – важнейший элемент индивидуального, коллективного, общественного, общегосударственного образа жизни мусульманских стран, мусульманского мира. Я не думаю, что сейчас уместно пускаться в рассуждения относительно различения понятий «исламский», «мусульманский», хотя в науке есть такая дискуссия, синонимы это или различные термины. Я буду их использовать практически как взаимозаменямые, хотя в определенной ситуации они, может быть, могут иметь и какую-то смысловую нагрузку, различаясь по некоторым нюансам своего содержания. Итак, ислам – важнейший элемент индивидуального, общественного поведения, образа жизни мусульманского мира, мусульманских стран. Можно сказать, что состояние мусульманского мира в значительной степени зависит от того, в каком состоянии находится ислам, и наоборот, каков сейчас ислам, таков в значительной степени и мусульманский мир.

Подтверждение теорий Х.Маккиндера и Н.Спикмена мы находим в политике США, проводимой по всему миру в последние 20 лет. Наглядный пример – война в Афганистане в начале XXI века. По теории Х. Маккиндера данное государство находится в зоне внутреннего полумесяца. Контроль над Афганистаном дает США огромные геостратегические и экономические выгоды:

Во-первых, это очень удобная, фактически неограниченная никакими соглашениями или договорами, площадка для развертывания всех типов вооружений, включая ядерные. Здесь можно оказывать давление на Пакистан, создавая ситуацию нестабильности. А уже через Пакистан можно влиять и на Китай, и на Индию. Также рядом Иран и выход на Каспий. Для США этот регион – , важный плацдарм. 

С распадом Советского Союза и Pax Soviética в ЧКР обозначился геополитический рельеф той зоны мирового пространства, которую некогда первым подверг пристальному анализу крупнейший представитель британской геополитики начала XX века Дж. Фэйргрив. Он назвал ее «crachzone» и описал это пространство как сеть мелких, политически слабых и экономически зависимых «буферных» государств, находящихся между Хартлендом и приморскими странами; как сеть, которая тянется от Финляндии к Балканам, проходит через Турцию, Иран, Афганистан и уходит дальше на восток. Как полагал Дж. Фэйргрив, она даже захватывает Сиам и Корею [1]. Напомним также, что спустя почти три десятка лет американец Н. Спикмен выделил в Евразии т.н. «концентрическую зону», располагающуюся между евразийской континентальной массой (Хартлендом) и Великим морским путем. 

Политический режим республики Беларусь, его природа и логика развития до сих пор не были предметом специального анализа ни зарубежных, ни российских политологов. Такой недостаток систематического внимания к занимающей безусловно стратегическое положение в Европе и энергично продвигающей интеграционные инициативы стране, впрочем, вполне объясним - Россия осмысливает Беларусь в "домашнем" контексте, в силу чего частое упоминание Беларуси в российских СМИ создает обманчивое впечатление полноты информации и подменяет собственно анализ, а Европа, отметив "особое" развитие Беларуси, предпочла сконцентрироваться на более явных вызовах и переждать, пока ситуация в республике не будет вписываться в стандартные рамки.

Сэмюэль Филлипс Хантингтон (Samuel Phillips Huntington; 1927–2008) — американский исследователь-аналитик, социальный философ и политолог. Основатель ведущего в США политологического журнала «Международные отношения» (Foreign Affairs). Ступени карьеры Хантингтона включали многочисленные посты в университетах, исследовательских организациях и правительственных структурах. Был президентом Американской ассоциации политических наук. В последние годы жизни работал директором Института стратегических исследований Джона Олина при Гарвардском университете и председателем Гарвардской Академии международных и региональных исследований. 

В ходе исторического развития структура мирового пространства и геополитические процессы изменяясь, привносят в мир поочерёдно импульсы созидания и разрушения. Крушение биполярной геополитической модели мироустройства не привело к более безопасному и стабильному миру. На смену относительно устойчивой геополитической структуре двух мировых полюсов пришёл период перманентной нестабильности, обусловленный стремлением держав западной цивилизации установить новый мировой порядок, который бы отличался ярко выраженной униполярностью, навязыванием отдельной группой промышленно развитых стран своей воли всем остальным государствам и народам.

Стабильность и процветание Восточной Азии и Европы, име­ющих ключевое значение для международной безопасности, во многом зависят от доступа к ближневосточной нефти. Такие нефтедобывающие страны исламского мира, как Иран и Саудов­ская Аравия озабочены, прежде всего, появлением новых потен­циальных конкурентов на нефтегазовом рынке в лице центральноазиатских производителей этого сырья. Пакистан и Тур­цию, по-видимому, привлекает географическая близость потен­циальных источников импортных энергоносителей. Для Ирана и Турции немаловажное значение имеют перспективы использо­вания их территорий для транспортировки центральноазиатских нефти и газа на мировые рынки, что сопряжено с немалы­ми экономическими выгодами.

Концепция "мондиализма" возникла задолго до окончательной победы Запада в холодной войне.  Смысл мондиализма сводится к постулированию неизбежности полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, народов, наций и культур к униформному миру One World.  Истоки этой идеи можно разглядеть в некоторых утопических и хилиастических движениях, восходящих к Средневековью и, далее, к глубокой древности. В ее основе лежит представление, что в какой-то кульминаци онный момент истории произойдет собирание всех народов земли в едином Царстве, которое не будет более знать противоречий, трагедий, конфликтов и проблем, свойственных обычной земной истории. 

Само понятие, выражаемое в русском языке словом "азиатщина", имело уничижительный, откровенно негативный оттенок. С одной стороны, такой подход проявлялся в знаменитой максиме, постулировавшей "бремя белого человека", миссию которого усматривали в вызволении народов Азии и Африки из предполагаемого царства невежества и летаргии к свету евроамериканской цивилизации. С другой стороны, он проявлялся в различных теориях и концепциях полурасистского и откровенно расистского толка, рассматривавших азиатского или восточного человека как более низкое существо в сравнении с европейским человеком. Несмотря на ставшую в наши дни очевидной несостоятельность и даже абсурдность таких оценок, нельзя сказать, что они в полной мере изжиты и сегодня. Во всяком случае Восток зачастую продолжает восприниматься в киплинговском духе: "Восток есть Восток. Запад есть Запад. Этим двум близнецам никогда не сойтись". В таком понимании Восток есть нечто абстрактное, монолитное, объединяющее всю небелую, а отчасти и белую ойкумену.

Новый президент России Владимир Путин реально оценил события, основательно изменил в стране ситуацию и придал России новый импульс на мировой арене. В первую очередь, он приступил к урегулированию внешнеполитических отношений и упорядочил отношения с США. Серьезному потеплению напряженных до этого отношений между этими государствами способствовал теракт, произошедший в США 11 сентября. И визит Путина в США в такой ситуации был посвящен обсуждению накопившихся между этими двумя странами проблем и решению актуальных мировых вопросов. Конечно, свой положительный импульс всему этому придала и историческая память, особенно то, что США и Россия (СССР) во Второй мировой войне были союзниками.