Глава 1
1. Мифопоэтика и ее основные понятия
1.2. Своеобразие архетипов и мифологем в произведениях Цань Сюэ
1.3. Способы моделирования художественной реальности в прозе Цань Сюэ
Глава 2
2.1. Рассказ «Хижина в горах»
2.2. Рассказ «Буйвол»
Заключение
Глава 1.
1. Мифопоэтика и ее основные понятия.
Рассматривая понятие мифопоэтики в литературном творчестве того или иного писателя, для начала следует рассмотреть саму эту категорию, дабы понимать, что именно следует понимать под этим определением.
Для начала рассмотрим понятие поэтики, чтобы далее в связи с этой категорией рассмотреть особенности мифопоэтики.
Под понятием «поэтика» чаще всего исследователями и литературоведами понимается раздел теории литературы, который изучает систему средств выражения в произведениях. В свою очередь общая поэтика производит систематизацию таких средств, к которым можно отнести звуковые, языковые, образные, которые также называют топикой. В большинстве случаев в рамках частной поэтики происходит изучение взаимодействий таких средств в процессе создания «образа мира» и «образа автора» в конкретных произведениях или целых группах произведений (например, в рамках творчества конкретного писателя, литературного направления и т.д.). В «Литературной энциклопедии терминов и понятий» приводится следующее: «Историческая поэтика изучает эволюцию отдельных приемов и их систем, складывающихся в жанры и жанровые разновидности. В эпоху замкнутых традиционалистических культур поэтика развивалась как нормативная система “правил”, с 19 в. – ка объективная описательная наука. В широком смысле поэтика совпадает с теорией литературы в целом, в узком – с исследованием языка художественного произведения. Термином поэтика обозначают также систему художественных средств, характерных для поэта, направления, нации, эпохи (напр., поэтика русского реализма)» [Литературная энциклопедия терминов и понятий, 2003: с. 876].
Что касается непосредственно мифопоэтики, то здесь исследователями чаще всего акцентируется внимание на том, что она представляется как определенная часть поэтики, исследующая не отдельные случаи усвоения писателем той или иной мифологемы, но уже в определенной степени целостную мифопоэтическую модель мира, воссозданную писателем в своем произведении.
1.2. Своеобразие архетипов и мифологем в произведениях Цань Сюэ.
Рассматривая основные вопросы, связанные с архетипами и мифологемами в творчестве того или иного поэта, необходима изначально понимать особенности каждого из данных терминов и их отличия. Это понадобиться нам при дальнейшем анализе, чтобы четко понимать, где архетип, а где мифологема.
Каждая литература, в том числе и современная китайская, имеет собственный набор определенных мифопоэтических черт, образов, символов и мифологем, которые в достаточной степени реализуется в тех или иных произведениях. Чаще всего эти образы и символы связаны непосредственно с мифологией той страны и культуры, к которой относится литературное произведение. В первую очередь это вызвано тем, что, работая над своим произведением, писатель в первую очередь ориентируется на представителей собственной культуры как на основной сегмент «целевой аудитории», читательской аудитории своего произведения. Кроме того, использование тех или иных мифологем, образов и символов во многом обусловлено личным пониманием данной категории писатель, ведь без четкого понимания собственно культурного и общечеловеческого значения того или иного символа. От этого самого понимания во многом зависит мифопоэтика и мифотворчество писателя, который может переосмысливать и наделять мифологемы и символы новыми значениями лишь при условии точного понимания исходного его значения.
Китайская литература часто обращается к своим истокам и использует определенные символы, которые хорошо известны ее народу. Часто это обстоятельство привлекает внимание многих исследователей, благодаря чему появляются работы, посвященные анализу различных символов и мифологем в творчестве конкретных писателей, а иногда и вовсе анализируются целые периоды в развитии литературы. Подобный подход во многом обусловлен тем, что каждый конкретный период так или иначе характеризовался доминированием определенных тенденций и векторов развития, что в разной степени могло отражаться на особенностях творческой манеры того или иного писателя.
1.3. Способы моделирования художественной реальности в прозе Цань Сюэ.
Исследователями китайской литературы отмечается, что с конца 70-х гг. XX в. она развивалась под воздействием двух мощных факторов, которые в своей статье выделяют Е. Э. Войтишек и А. К. Ядрихинская: «1) окончанием «культурной революции», которое спровоцировало появление нового пласта литературы на тему осмысления событий данного периода в жизни страны; 2) проникновением в Китай идей и принципов западного модернизма, который также оказал немалое влияние на писателей нового поколения» [Войтишек Е. Э., Ядрихинская А. К. Творчество Цань Сюэ в контексте явления постмодернизма в современной китайской литературе, с. 106].
По мнению этих же исследователей, творчество Цань Сюэ, которая является одной из самых выдающихся представительниц современной литературы «женского потока», представляет собой интересный литературный феномен. Е. Э. Войтишек и А. К. Ядрихинская отмечают: «В ее творениях отчетливо прослеживается влияние и развитие обеих вышеупомянутых тенденций. Характерной особенностью ее художественного метода можно считать существование некоего эмоционального подтекста, восприятие которого ориентировано на подсознание» [Войтишек Е. Э., Ядрихинская А. К. Творчество Цань Сюэ в контексте явления постмодернизма в современной китайской литературе, с. 106].
В рассказах и повестях этой писательницы находят отражение многие темы: отчуждение, одиночество, ненависть, недоверие. Они не просто становятся элементами тематического и идейного содержания произведений Цань Сюэ, но и возводятся в абсолют и доводятся в некоторых моментах до пределов абсурда. Пример этого мы увидим в анализируемых текстах, в которых также в определенной степени раскрывается данная тема.
Глава 2.
2.1 Рассказ «Хижина в горах».
Данный рассказ повествует нам о девушке и её семье, взаимоотношения которых складываются не лучшим образом. Вся семья живет в доме, за которым стоит глухая гора, а на этой горе находится хижина. Главная героиня утверждает, что в этой хижине заперт человек, она все время слышит как кто-то там, на вершине, до самого утра барабанит в дверь. Однако родня не верит ей и говорит, что ей это все мерещится. И вообще родственники девушки негативно относятся к ней и странно реагируют на все её заявления. Вот, например, реакция матери на попытку девушки рассказать о своих переживаниях: «Покоя от тебя нет, - продолжает мама, отступая к дверям. И следит за мной половиной лица. Как смешно вздрагивают мышцы!».
Еще пример: «Что-то она того... - думая, будто я не слышу, ухмылялись по темным уголкам домашние».
А вот девушка хочет рассказать о хижине: «За обедом сообщаю им: "На горе-то хижина есть". Уткнулись носом в суп, может, и не услышали» [14].
И эта попытка достучатся до близких обернулась провалом.
В данном рассказе нет информации о возрасте главной героини, о том учится ли она или работает, но есть информация о её регулярном занятии. Изо дня в день она наводит порядок в своем выдвижном ящике или же сидит в кресле, приладив руки на коленях и прислушиваясь к дальнему вою.
Этот сюрреалистический, психоделический, «бессюжетный», вызывающий тревогу, но такой притягательный рассказ в первую очередь вызывает неподдельное изумление, а уже затем заставляет задуматься. История рассказывается от первого лица – девушки, застрявшей в собственных снах, как в паутине. Члены её семьи крайне подозрительные люди: отец девушки в действительности является волком и только лишь притворяется человеком, а мать скрывает что-то тайное, не желая раскрывать правду.
2.2. Рассказ «Буйвол».
Рассказ «Буйвол» (Перевод С.А. Торопцева ). Данный рассказ повествует нам о жизни супругов, каждый из которых озабочен своими проблемами. Так, например, женщина периодически видит буйвола, от которого исходит лиловая тень. Каждый раз она ждет его появления, в надежде увидеть буйвола целиком, однако всякий раз видит лишь отдельную его часть: рог, копыта или бок. Женщина пытается объяснить мужу, что появление буйвола тревожит её.
«…Да я тут одну штуку заметила, – бормочу я невразумительно, – такая странная, лиловая, она здесь уже много лет», - говорит она, - «Как вижу лиловое, так сразу кровь закипает» [13]. Однако появление буйвола и переживания жены не тревожат старину Гуаня, он больше озабочен своими гнилыми зубами.
Исходя из диалогов супругов, можно сделать вывод о том, что каждый говорит о своем и озабочен только своими проблемами. Вот, например, один из таких диалогов:
«И тут опять появилось Это. Как долбает стенку! Я распахнула дверь, и слепящее лиловое сияние заставило зажмуриться.
Ушло, – удрученно опустила я руки. – Оно тут, наверное, вечно собирается кружить вокруг нас. У меня уже холодный пот под мышками выступил.
Как ветер задует, меня сразу начинают мучить разные мысли. Вчера вот про зубы подумал – выдерну и положу в баночку с водой, пусть там хранятся. А дырочки древоточца наверху видишь? Я глянул на них и вспомнил одну давнюю шутку. Как ты в зеркало смотрелась. Ты все время смотришься в зеркало, больно любишь себя, даже удивительно» [13].
Мужчина утверждает, что в его зубах завелись мыши-полевки. Это видно из следующего диалога супругов:
«– Когда Это в первый раз появилось здесь, я смотрелась в зеркало и видела, как ты заталкиваешь мышьяк в зубы. Зачем?
Полевок потравить хотел, уж так они гоношатся».
Мифологема «мышь» играет существенную роль в культуре различных народов. Она является древнейшим хтоническим символом. В одних народных верованиях мышь связывали с болезнями, смертью, погребальными обрядами, голодом, разрушениями, войнами и бедностью. В других мифологических традициях она символизирует души умерших, души предков. В русских сказках мышь является загадочным персонажем, волшебным помощником. Она появляется лишь на мгновение и помогает главному герою разрешить сложившуюся трудную ситуацию, например, в сказках про репку и Курочку-Рябу.
Проведя исследование по теме дипломной работы, нами были сделаны следующие выводы:
1. Мифопоэтика может рассматриваться как определенная часть поэтики, исследующая не отдельные случаи усвоения писателем той или иной мифологемы, но уже в определенной степени целостную мифопоэтическую модель мира, воссозданную писателем в своем произведении. При этом стоит сразу же отметить, что реализация вот такой авторской мифопоэтической модели мира в произведении не является обязательным, поэтому не всегда возможно анализировать творчество писателей с этой точки зрения. Если же мифопоэтическая модель действительно существует, то далее можно говорить и анализировать индивидуальное мифосознание того или иного писателя, которое может быть реализовано благодаря разработке и использованию определенных систем символов и других поэтических категорий.
Под мифопоэтикой исследователями понимается не просто определенный комплекс специализированных понятий, таких как «мифологема», «архетип», «поэтический космос» или какая-либо система мифов, используемая писателями, но также особый тип мышления, который даже принято называть не иначе, как мифомышление, и ритуал.
2. Проанализировав понятия «архетип» и «мифологема», мы пришли к выводу, что существует несколько точек зрения на соотношение данных понятий. Одно из них подразумевает более широкое понимание архетипа, при котором мифологема – лишь составляющая данного понятия. Другая точка зрения постулирует положение о том, что мифологема – более широкое понятие, и как часть его рассматривается архетип. В узком смысле «мифологема» понимается как развернутый образ архетипа или как логически структурированный архетип. При рассмотрении мифологем в качестве переработанной формы архетипов они понимаются как продукты воображения и интеллектуальной интуиции, которые выражают непосредственную и неразрывную связь образа и формы. Они осваиваются сознанием в символическом тотальном контексте со всем сущим, включаются в эмпирические и когнитивные связи и задают определенную тему, тенденцию, намерение, превращаясь в конечном итоге в повествование.
1. Баевский, В. С. Русская лирика XIX–XX веков в диахронии и синхронии / В. С. Баевский, И. В. Романова, Т. А. Самойлова. – М., 2003.
2. Ван Мэн. Избранное. \ Сост. и предисловие С. Торопцева, перевод Д.Воскресенского, В.Малявина, С.Торопцева. - М.: Радуга, 1988.
3. Войтишек Е. Э., Ядрихинская А. К. Творчество Цань Сюэ в контексте явления постмодернизма в современной китайской литературе / Е. Э. Войтишек, А. К.
4. Ядрихинская // Вестник НГУ. Серия: История, филология. – 2008. – Т. 7. Вып. 4. – С. 106-108.
5. Козолупенко, Д. П. Анализ мифопоэтического восприятия / Д. П. Козолупенко // Epistemology & Philosophy of Science. – 2009. – № 2. – С. 7-16.
6. Леви-Стросс, К. Структурная антропология / К. Леви-Стросс. – М., 1995.
7. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А. Н. Николюкина. – М. : НПК «Интелвак», 2003. – 1600 с.
8. Лосев, А. Философия имени / А. Лосев. – М., 1927.
9. Лотман Ю. М., Минц З. Г., Мелетинский Е. М. Литература и мифы // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. Т. 1. С. 220 - 226.
10. Лотман, Ю. М. Литература и мифы / Ю. М. Лотман, З. Г. Минц, Е. М. Мелетинский // Мифы народов мира: Энциклопедия. – М., 1980.
11. Руднев, В. П. Словарь культуры ХХ века / В. П. Руднев. –М. : Аграф, 1997. – 384 с.
12. Семенов, А. И. Мифопоэтическое пространство в литературе ХХ века // http://esgaroth.narod.ru/articles/mifop.htm
13. Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост.: Л. И. Тимофеев, С. В. Тураев. – М. : Просвещение, 1974.–509с.
14. Теоретическая поэтика: понятия и определения. Хрестоматия для студентов филологических факультетов / сост. Н. Д. Тамарченко. – М. : РГГУ, 1999.–286с.
15. Хузиятова, Н. К. Кафкианские мотивы в творчестве современной китайской писательницы Цань Сюэ / Н. К. Хузиятова // Вестник Бурятского государственного университета. Педагогика. Филология. Философия – 2008. – № 10. – С. 244-248.
16. Хузиятова, Н. К. О влиянии абсурдистской прозы Франца Кафки на творчество современной китайской писательницы Цань Сюэ / Н. К. Хузиятова // Филологию и человек. – 2008. – № 15. – С. 25-30.
17. Хузиятова, Н. К. Становление и развитие модернизма в современной китайской литературе / Н. К. Хузиятова // Вестник Челябинского государственного университета. – 2008. – № 4. – С. 143-147.
18. Юнг, К. Архетип и символ // Хрестоматия по психологии. М., 2000. С. 124 - 167.
