Римский Колизей: строительство,архитектура,использование в разные эпохи Курсовая работа (проект)

В III−II вв. до н.э. Рим вел войны за пределами Италии: сначала с Карфагеном − сильным государством в Северной Африке, одновременно с иллирийцами, Македонией и царством Селевкидов. Результатом этих кровопролитных войн были обширные римские завоевания в Северной Африке, Испании, Малой Азии, на Балканском полуострове, островах Сицилия и Сардиния. К этому следует добавить более поздние успешные походы Веспасиана в Британию, расширение Римской империи за счет включения в состав ее провинций Родоса, Самоса, Византия, присоединения царства Ликии. Правление Тита ознаменовалось падением Иудеи. Рим из маленького городка на реке Тибр превратился в столицу мировой державы. Все завоеванные территории превращались в провинции − «поместья римского народа». В результате римских завоеваний богатства разного рода потекли в Рим и италийские города. Это вызвало развитие римской архитектуры. Римляне стремились подчеркнуть в своих зданиях и архитектурных сооружениях идею силы, мощи и величия. Отсюда родилась любовь римских архитекторов к монументальности и масштабности их сооружений, которые поражают воображение своими размерами. Другой особенностью римской архитектуры является стремление к пышной отделке зданий, богатому декоративному убранству, к множеству украшений, больший, чем у греков, интерес к утилитарным сторонам архитектуры, к созданию преимущественно не храмовых комплексов, а зданий и сооружений для практических нужд (мосты, акведуки, театры, амфитеатры, термы). Римские архитекторы разработали новые конструктивные принципы, в частности широко применяли арки, своды и купола, наряду с колоннами использовали столбы и пилястры. В отличие от греческих архитекторов, которые составляли план зданий, не следуя сухой геометрии его разных частей, римляне исходили из строгой симметрии. Они широко применяли греческие ордера — дорический, ионический и коринфский, причем самым излюбленным являлся роскошный коринфский ордер. В отличие от греческой классической архитектуры, в которой ордера представляли собой органическое сочетание декоративного убранства с конструкцией здания, римляне использовали греческие ордера лишь как декоративный элемент. Однако римляне развили ордерную систему и создали собственные ордера, отличающиеся от греческих. Такими ордерами был композитный, т. е. представляющий соединение элементов всех греческих ордеров в одном, ордер и так называемая ордерная аркада, т. е. совокупность арок, опирающихся на столбы или колонны [19, с. 183-184].

Для искусства времени Октавиана Августа (27 г. до н.э. - 14 г. н.э.) характерны поиски нового стиля, новых средств художественной выразительности, необходимых для воплощения общественных идей, выдвинутых эпохой империи. В это время римские художники особенно активно обращаются к греческому искусству, причем своими образцами они выбирают произведения классической эпохи (V - IV вв. до н.э.). Это накладывает особый отпечаток на памятники архитектуры и скульптуры августовского времени, соединяющие черты торжественной репрезентативности со строгой сдержанностью форм.

Значительно возросшее в эпоху Римской республики строительство, в условиях империи оказалось уже недостаточным. Для обеспечения его дальнейшего развития и возведения различных общественных сооружений большого объема получает распространение система, основанная на сочетании в конструкции стен и перекрытий обожженного кирпича с известковым бетоном. В этих конструкциях кирпич вводился в виде ребер, арок, горизонтальных связей или в качестве пластов, чередовавшихся с бетонными слоями. Применение этой системы сделало возможным возведение сводов и куполов большого пролета. В то же время, эта система сделала возможной широкое использование неквалифицированной рабочей силы – рабов. Сооружения облицовывались снаружи травертином либо мрамором. Травертин — известковый туф, поликристаллическая хрупкая тонкозернистая гомогенная горная порода, образованная минералами карбоната кальция (в основном арагонит с меньшей долей кальцита), известковые отложения углекислых источников. Колизей – самое большое строение, в котором применялся травертин. Добыча его осуществлялась в каменоломнях города Тибур (ныне Тиволи, Италия). Известна фраза Светония о том, что Август застал Рим глиняным, а оставил его мраморным.  Эта фраза отражает технический переворот, произошедший в архитектуре и строительстве с наступлением периода империи [18, с. 167-168].

В Римской империи амфитеатров было немало. Такие сооружения существовали в Помпеях  (там находился самый старый из всех ныне известных амфитеатров, построенный около 70 года до н. э.), Вероне, Милане, Лионе, Мериде и Карфагене [28, с. 39]. 

Слово «амфитеатр» составлено из греческих корней и в переводе на русский язык означает «театр с обеих сторон». Сама архитектурная форма возникла, однако, не в Греции, а в Риме и является специфическим образцом римской архитектуры. Амфитеатр представлял собой как бы два античных театра, соединенных сценами один с другим. Колизей, как было сказано выше, отнюдь не первое архитектурное сооружение этого типа, и при его проектировании и постройке строители, несомненно, опирались на предыдущий архитектурный опыт и знание специфических требований, предъявляемых к зданиям данного назначения. К сожалению, история не сохранила имен авторов и строителей этого замечательного памятника. Рабочие чертежи и расчеты до нашего времени не дошли. Сохранились лишь план первого этажа Колизея и несколько макетов амфитеатра, предназначавшиеся, видимо, для того чтобы демонстрировать их строителям и заказчику.

Архитектурно-логистическое решение, примененное в Колизее и получившее название vomitoria (от лат. vomere «извергать»), применяется и сегодня при строительстве стадионов: множество входов располагаются равномерно по всему периметру здания. Благодаря этому публика могла заполнить Колизей за 15 минут и покинуть за 5. Эллиптический в плане, он имел в длину 189 м, в ширину 156 м, высота его достигала 48 м [24]. Внимание его строителей было сосредоточено на том, чтобы удобно разместить в его огромной каменной чаше пятьдесят тысяч (в других источниках можно встретить более высокие цифры) зрителей. Мощные стены Колизея разделены на четыре яруса сплошными аркадами, которые в нижнем этаже служили для входа и выхода. В плане Колизей представляет эллипс (156 х 188 м); центр его композиции — ныне разрушенная арена той же формы. Эллипс наиболее полно отвечал требованиям динамики развертывающихся зрелищ — гладиаторских боев. Он давал возможность максимально активизировать зрителя, приблизить места привилегированной публики к арене; спускающиеся воронкой места разделялись согласно общественному рангу зрителей [Приложение В]. Часть первых рядов была выложена из белого мрамора и предназначалась для сенаторов. Три его яруса оформлены сквозными арками и полуколоннами: в первом ярусе тосканскими, во втором — ионическими, в третьем — коринфскими. Четвертый ярус в виде мощной каменной стены, стягивающей сплошным поясом объем здания, завершает его и тем усиливает выражение сдерживаемой силы. Членящие стену пилястры коринфского ордера не нарушают монолит здания. Внешний вид Колизея с его могучим упругим овалом исполнен суровой энергии. Это ощущение создается не только огромными масштабами здания, но и обобщенностью основных форм, торжественной мощью простых ритмов. Пространство под ярусами использовано под сводчатые галереи-фойе и лестницы. [16, с. 69]. Следует иметь в виду, что арки нижнего яруса служили входами в здание; от наружных арок по радиальным направлениям шли сводчатые галереи, служившие опорами для рядов скамей амфитеатра; таким образом, композиционное построение величественного фасада наглядно передавало конструктивные особенности сооружения. Колизей в этом отношении дает замечательный пример органического единства конструкции здания и его архитектурного решения. Грандиозная многоярусная аркада нигде на своем огромном протяжении не нарушалась какими-либо иными формами, ни разу не прерывался ее строгий ритм; ни одна сторона постройки не выделена в качестве главного фасада - характер сооружения исчерпывающе раскрывался с любой из сторон; в этом смысле здание Колизея отличается замечательным композиционным единством и цельностью [15, с. 747].

Колизей, как говорилось выше, был официально открыт в 80 году императором Титом. В честь этого события состоялись стодневные игры, сопровождавшиеся гибелью людей и животных. По оценкам Светония, в ходе игр всего за один день было убито пять тысяч диких животных, число гладиаторов не указывалось [1]. Дион Кассий, в свою очередь, сообщает о гибели девяти тысяч животных на всем протяжении стодневных игр. Также он сообщает о морских сражениях «навмахиях», для проведения которых арена наполнялась водой [4]. Однако морской бой в Колизее был, вероятно, невозможен, для этого требовалась водонепроницаемая арена, а она не могла быть таковой, так как под ней при раскопках были обнаружены подъемные механизмы, доставлявшие на арену зверей. Другое дело, если эти устройства были установлены позже. Светоний предполагает, что водные представления давались совсем в другом месте. Да и сам Дион, описывая стодневные игры 80 года, пишет о том, что некоторые водные представления были устроены в помещении, сооруженном еще при императоре Августе. Сейчас трудно установить с уверенностью, превращалась ли арена Колизея в бассейн.

Для обслуживания и подготовки устраиваемых в Колизее зрелищ существовала целая организация, имевшая свои ответвления как в самом Риме, так, предположительно, и в провинции, поставлявшей в Рим людей и животных. В самом Риме с Колизеем были связаны: виварий (vivarium) — огромный зверинец с помещениями для обслуживающего его персонала; клаудий (Claudium) — небольшой зверинец в ближайшем соседстве с Колизеем; несколько школ для гладиаторов (Ludus magnus, Ludus dacicus, Ludus gallicus, Ludus matutinus); школа атлетов (Curia athletarum); Самиарий (Samiarium) — по-видимому, госпиталь для раненых гладиаторов; сполиарий (spoliarium) — морг для убитых на арене; армаментарий (armamentarium)— хранилище для гладиаторского оружия и бутафории; общежитие мизенатов (Castra misenatium) — матросов мизенского флота, вызванных в Рим для управления грандиозным тентом Колизея, и т. д. Места в амфитеатре были распределены в 80 г. императорским уполномоченным между различными группами зрителей сообразно их общественному рангу [10, с. 4].

Наиболее ярко и красочно открытие Колизея описал римский поэт Марциал в своем сочинении «Книга зрелищ». Правда, Марциал не являлся беспристрастным ценителем. Он был придворным поэтом, его карьера зависела от покровительства императора, и потому можно сказать, что задача Марциала заключалась не только в описании известного монумента, но и в его прославлении. Важная проблема, затрагиваемая Марциалом в «Книге зрелищ», связана с отношением римского общества к играм и развлечениям, отличающимся особой жестокостью – боям гладиаторов, звериным травлям. Несмотря на их антигуманный характер, особого осуждения они не вызывали. Так, например, в казни преступников Марциал видит символический смысл. Можно предположить, что столь пристальное внимание к данной теме сделало внезапную смерть повседневным явлением в Риме [23]. 

Принято считать, что конец кровавым представлениям в римских амфитеатрах связан с успехами христианства, которое Константин I, ставший римским императором в начале IV века, превратил в государственную религию. Однако изданные Константином законы, касавшиеся запрещения гладиаторских игр, были неэффективны. Кроме того, Константин был непоследователен. В тридцатые годы IV века он разрешил проводить гладиаторские бои в Гиспелле, для того, чтобы жителям этого города не приходилось совершать долгого путешествия в Вольсинии, город, где подобные представления продолжали даваться, несмотря на запреты. К прекращению представлений привели исторические реалии: экономическое положение государства ухудшилось, что негативно сказалось на финансовых возможностях устроителей представлений, утративших возможность покупать диких животных и поддерживать в надлежащем порядке амфитеатры. Кроме того, Константин в 326 году перенес столицу империи в Византию, переименовав в 330 году этот город в Константинополь (ныне Стамбул). В результате этой акции Константина Рим потерял свое политическое и культурное значение, что негативно сказалось и на участи Колизея [28, с. 140-141]. 

Окончательное прекращение гладиаторских боев произошло, вероятно, в 404 г., когда, согласно «Церковной истории» Феодорита Кирского, император Гонорий «отменил издавна производившееся в Риме поединки, и сделал это по следующему поводу: был тогда некто Телемах, возлюбивший подвижническую жизнь. Удалившись с востока и с известной целью прибыв в Рим именно в то время, когда происходило то ненавистное зрелище, он сам вступил на арену и попытался остановить бойцов, действовавших друг против друга оружием. Но зрители кровопролития были раздражены этим и побили камнями поборника мира. Узнав об этом, царь причислил Телемаха к победоносным мученикам, а нечестивое зрелище отменил». Традиционно местом события считается Колизей, хотя Феодорит упоминает только «стадион», не указывая деталей. Таким образом, благодаря вмешательству Телемаха гладиаторский бой 1 января 404 года (предположительно) стал последним в истории гладиаторских боев Римской империи [9]. Однако не существует сведений о количестве христиан, принявших смерть на аренах амфитеатров и, в частности, в Колизее. Лишь в V веке, когда христианство в Римской империи укрепилось и превратилось в государственную религию, богословы стали писать о том, что Колизей являлся одним из мест, где христиане, страдая за веру, принимали мученический конец. До этого времени расправа с христианами толковалась как наказание за обычные преступления. Со становлением христианства появились и другие труды, повествующие о страданиях и смерти христиан на аренах амфитеатров. В этих повествованиях обычно рассказывается о том, как истинно верующие, оказавшись перед судом - который вершили пристрастные, неправедные язычники – и, несмотря на ожидавшие их мучения и верную смерть, не отрекались от своих убеждений. Правда, создается стойкое впечатление, что все эти повествования, как могли, раздували жесткость язычников и непомерно возвеличивали стойкость христиан и их преданность вере. Современное представление о крайней жестокости на аренах амфитеатров, по крайней мере, частично, складывается из восхваления этих зрелищ римскими императорами и их обличений христианами. [28, с. 98-100].

Византийский историк Прокопий пишет, что, когда в 545 году предводитель остготов Тотила взял Рим, в городе оставалось пятьсот жителей [7]. Но какова бы ни была численность римского населения в середине VI века, можно предположить с большой достоверностью, что уже в те времена людских и материальных ресурсов недоставало не только для организации в Колизее гладиаторских представлений, но и для содержания здания в удовлетворительном состоянии [28, с. 140-141]. 

Если скульптуру и живопись Древнего Рима действительно не без оснований подозревают во вторичности, то римская архитектура представляет собой поистине творческий подвиг, не дающий повода для подобного рода сомнений. Более того, с самого начала ее развитие отражало свойственный только Риму характер общественной и личной жизни, так что любые элементы, заимствованные у этрусков или у греков, очень скоро приобретали неизгладимый отпечаток римского стиля. Сооружения эпохи империи должны были вмещать такое количество людей, какое не смогли бы вместить постройки греческого образца, несмотря на всеобщее восхищение ими. Когда же возникла потребность обеспечить римских граждан всем необходимым, начиная с воды и заканчивая крупномасштабными зрелищами, пришлось выработать радикально новые формы с применением более дешевых материалов и более быстрых методов строительства. Арки,  своды  и  бетон  впервые   в  истории  архитектуры позволили  римлянам  создать  обширные внутренние   пространства. 

Арка и свод, которые служат существенным и неотъемлемым элементом римской монументальной архитектуры, свидетельствуют не только о высокой технике строительства в Древнем Риме, но также о свойственном римлянам чувстве упорядоченности и постоянства, вдохновлявшем их на создание подобных сооружений. Эти качества впечатляют зрителя в Колизее. Это настоящий шедевр инженерной мысли. Его внешний декор — благородный и монументальный — повторяет скрытые под ним особенности конструкции, но как бы «одевает» их резным камнем и акцентирует находящиеся в замечательном равновесии вертикальные и горизонтальные элементы, представленные полуколоннами и антаблементами, содержащими бесконечные ряды арок. Колонны всех трех классических ордеров размещены одни над другими в соответствии с присущим им «весом». Ценность колонн как несущих элементов конструкции стала призрачной, однако эстетическая функция их сохранена, так как благодаря им огромная протяженность фасада соотносится с возможностями человеческого восприятия.

Колизей является не только свидетельством инженерно-архитектурной мысли Древнего Рима, но и может служить в своем роде парадигмой всей истории страны и ее культуры, если рассмотреть историю амфитеатра от времен его сооружения до современности. К тому же этот памятник до сих пор является предметом дискуссий и домыслов, как обоснованных, так и необоснованных и обретает своеобразную интерпретацию в массовой культуре, как итальянской, так и международной.

Колизей учит еще и тому, что историю нельзя забывать. Вычеркнуть из истории даже одиозную личность, к примеру императора, труднее, чем кажется. Чем больше прилагается усилий к этому, тем более вероятно, что внимание к этой личности будет возрастать. И даже если особо не считаться с тем обстоятельством, что Колизей мог получить свое имя в Средневековье от Колосса Нерона, стоявшего рядом с ним, нельзя пренебречь тем фактом, что амфитеатр Веспасиана всегда считали сооружением, построенным на том месте, где раньше плескалось озеро, по берегам которого прохаживался Нерон.