Рижский мирный договор: историко-правовой анализ Курсовая работа (проект)

Среди первых исследователей Рижского договора в Советской России у нас есть основания приписывать В. И. Ленину. В работах Ленина отмечается, что Рижский договор был трудным для Советской России, но его условия все еще более благоприятны, чем те, которые советское правительство предложило Польше весной 1920 г. [5, с. 18]. Стремясь к скорейшему заключению мира с советской стороны В.И. Ленин объясняет желание избежать очередной зимней военной кампании, которая была бы очень трудной для рабочих и крестьян России. Для этого, по его мнению, «целесообразно получить меньшую территорию Беларуси и добиться того, чтобы меньшее число белорусских крестьян вырвалось из-за гнета буржуазии» [6, с. 363]. В то же время последующие советские историки не обратили должного внимания на то, что даже 24 сентября 1920 г. В.И. Ленин говорил о границе с Польшей, которая должна была пройти далеко на запад от той, которая должна быть установлена Рижским договором, а именно вдоль реки Щары, Агинского канала, рек Ясельда и Штир [7, с. 285-286]. Положения, изложенные в этих ленинских трудах, а также в работах других советских политических деятелей, легли в основу подходов и концепций советской историографии при изучении отношений между Советской Россией и Польшей на протяжении многих лет.

При изучении Рижского договора советские историки межвоенного времени стремились, прежде всего, установить причины, по которым стороны сели за стол переговоров. В то же время они указывают на желание обеих сторон положить конец войне в этот момент. Тезис о том, что Польша стремилась к миру осенью 1920 года, звучит в исследованиях К. Радека. Он говорит о разочаровании поляков незначительной помощью, которую они получили от Франции, как фактора, побудившего их к переговорам. По его мнению, у Советской России было достаточно сил для продолжения войны, но она предпочитала переговоры и компромисс с Польшей [8, с. 64]. Он отмечает, что «украинское» приключение поляков было главным препятствием на пути к миру. Но уже на начальном этапе переговоров в Минске они отказались от этого, что открыло путь к мирному урегулированию польско-советского конфликта [8, с. 64]. Затем К. Радек делает вывод о причинах, по которым советское правительство согласилось на компромисс и пошло на большие территориальные уступки Польше. Главное, чтобы Советская Россия была сохранена как центр мировой революции, которая вскоре освободит всех угнетенных. По словам К. Радека, в лесах и болотах Беларуси не было жизненно важных интересов Советской России. Следовательно, эти территории могут быть переданы. В то же время владение Западной Беларусью только усложняет экономическое положение польской буржуазии [8, с. 64]. Получается, что с точки зрения ослабления капиталистической Польши и подготовки к революции в ней было даже выгодно уступить ей западную Беларусь, и если это так, то территориальные требования Польши не могли стать препятствием на пути к миру.

Антироссийская пропаганда была выгодна польскому руководству, именно ей оправдывали национализм и территориальные претензии на Востоке. Приход к власти в России большевиков также способствовал усилению противостояния двух соседних государств, опасность распространения коммунистической угрозы была вполне реальной. Но главной проблемой в отношениях по-прежнему оставалась территориальная проблема. План создания Второго Речи Посполитой в границах конца XVIII в. не казалось реалистичным. Поэтому был разработан проект федерализации, согласно которому восточные земли должны были быть включены в состав Польши [1].

Другой стороной, которая также опиралась на федеративное устройство, был Советский Союз, но в рамках единого социалистического государства. В этом союзе было определенное преимущество по сравнению с польским, поскольку в советском варианте он не должен был быть чьим-то национальным приоритетом. В длительной и кровопролитной гражданской войне в России советское руководство предложило Польше мирно решить территориальную проблему. Но мечты Я. Пилсудского о Польше в границах XVIII в. не дал надежду на мирное решение вопроса. Страны Антанты, в свою очередь, также не поддержали обширных притязаний Польши на восточные земли. Соединенное Королевство одобрило границу на национальной основе. Только те земли, на которых жили поляки, преимущественно шли в Польшу. Польское правительство руководствовалось иной точкой зрения [1]. Для нее самой важной задачей было получить как можно больше земли из соседних государств, тем самым возродив былое величие Речи Посполитой. Советская Россия рассматривалась как самый важный противник, бывший агрессор, которому нужно было преподавать как можно больше уроков.

Все это способствовало тому, что ее главный натиск Варшавы обрушился именно на Восток. Но вскоре выяснилось, что сил для активной военной операции против России недостаточно. Активная помощь Антанты, которая только что вышла победителем из Первой мировой войны, не смогла оказать существенную помощь полякам в борьбе против Советской России. На первом этапе войны белые стали главными союзниками Польши. Это помогло Варшаве занять значительную часть Беларуси и Украины, но когда в конце 1919 года стало ясно, что Белая армия больше не может оказывать никакого сопротивления Красной армии (Рабочей и Крестьянской Красной Армии), линия фронта началась измениться не в пользу поляков, повсеместное отступление. Главная стратегическая ошибка Советской России заключалась в том, что она начала войну под классовыми лозунгами, непонятными для польского населения [1]. Варшава, однако, смогла грамотно разыграть национальную карту, представив эту войну как освободительную войну в своей пропаганде.

Вопросы о путях мирного сосуществования и конструктивного диалога между представителями разных наций и, в более широком смысле, многоэтнической самобытности являются сегодня одними из наиболее важных. Исторический опыт решения подобных проблем в приграничных регионах позволяет нам предложить ряд успешных стратегий, а также выявить модели, которые не принесли положительного результата или отрицательно сказались на характере межэтнических отношений. Более того, как В.А. Колосов, «в новых условиях, из-за растущего «смешения» разных этнических и других групп, идентичность людей сильно изменяется. Все больше людей имеют сложные идентичности, ассоциируя себя с двумя или более этнокультурными группами. Укрепляются культурные, языковые, религиозные, социальные и профессиональные особенности, которые не всегда четко связаны с конкретной территорией. Это приводит к относительному ослаблению государственной идентичности, так как люди стремятся идентифицировать себя с конкретным местом проживания - поселением, муниципалитетом, районом, чтобы изолировать себя от «чужаков» (мигрантов, бедных людей другой веры, так далее.). [1, c. 51].

Западная Беларусь в первой половине ХХ в. пережила ряд социальных, политических и экономических кризисов, которые каждый раз приводили к смене доминирующего культурного центра и влияли на отношения проживающих там поляков и белорусов. В течение этого периода различные государства неоднократно пытались присвоить эту территорию, навязывая свои правила взаимодействия. В связи с этим представляется актуальным рассмотрение названного региона как границы. Термин «граница» был первоначально введен в научный оборот Ф. Дж. Тернером в контексте специфических процессов, происходивших в ходе развития Северной Америки (см. [2]). Однако сегодня методология фронтовых исследований успешно применяется для анализа различных территорий, характерной чертой которого является резкое изменение статуса и, следовательно, характера межэтнических отношений (см. [3]). Важнейшим условием формирования пограничной ситуации является появление явления «движущейся границы» в области контакта цивилизаций [4, с. 47]. По наблюдениям Н.Ю. Замятина, «Граница - зона неустойчивого равновесия», «Внутренняя колония» [5, с. 76], другими словами, пространство, которое необходимо освоить. В риторике польского правительства межвоенного периода новые территории, которые ранее были частью Российской империи (Западная Украина и Западная Беларусь), воспринимались как варварские; они, согласно формулировке Ф. Дж. Тернера, стали «местом встречи дикости и цивилизации» [2, с. 18]. Это «цивилизационная миссия» [6, с. 87] оправдал господство над ними Польской Республики, также известной как Вторая Речь Посполитая, государство, которое обрело независимость в 1918 году и просуществовало до 1939 года. В то же время цивилизационный подход к практике превратился в политику узкого национализма, посадка на аннексированных землях польского языка, католицизма и землепользования [7, с. 99-102].

Таким образом, в советской межвоенной историографии имеется значительный комплекс работ, в которых в той или иной степени подвергнута исследованию проблема Рижского мирного договора 1921 г. При его изучении историки концентрировались на нескольких аспектах: выявление причин, которые привели участников конфликта за стол переговоров; ход переговоров и эволюция позиций сторон; значение и последствия Рижского договора как документа, который подвел итоги польско-российской войны 1919–1920 годов. В изучении первого аспекта наблюдается эволюция позиций советских историков межвоенного периода от признания в качестве главной причины начала переговоров истощения противников в ходе войны и их желания избежать новой военной кампании к тезису о военном поражении Польши как основном факторе, принудившем ее к мирным переговорам. При исследовании позиций сторон в ходе переговоров акцент делался на гибкость советской стороны, ее готовность идти на уступки ради достижения мира. В то же время Польша обвинялась в выдвижении империалистических требований. При этом правильно были определены наиболее сложные вопросы в ходе переговоров: о границе и о передаче Польше материальных ценностей.

Говоря об итогах войны, зафиксированных в Рижском договоре, советская межвоенная историография концентрировала свое внимание прежде всего на том, что мир был заключен на более легких условиях по сравнению с теми, на какие советская Россия соглашалась весной 1920 г., а также на сохранении советской России в качестве базы мировой революции.

Необходимо отметить, что работы, посвященные польско-советским отношениям, изданные в 1920-е – 1930-е годы, писались по горячим следам текущих событий. Результатом этого стало большое влияние на их содержание политического фактора. Многие из них имели в значительной степени публицистический характер. 

Однако ратификация мирного договора вовсе не означала нормализации отношений. Исследователь российско-польских отношений В.Я. Сиполс отмечает, что для этого периода был характерен постоянный обмен дипломатическими нотами с обвинениями друг друга в нарушении тех или иных статей Рижского договора.