Суды присяжных: история и современность Курсовая работа (проект)

В современном мире суд присяжных в качестве правовой реальности закреплен на высшем законодательном уровне – в пункте 2 статьи 47 Конституции Российской Федерации устанавливается, что «обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных федеральным законом». По сути, именно с 1993 г. и началось реальное возрождение суда присяжных в Российской Федерации, известного в России еще пореформенному уголовному процессу второй половины XIX – начала XX в. Учитывая, что в истории суда присяжных имела место существенная временная пауза, приведшая к прерыванию его исторической традиции, то можно с уверенностью утверждать, что суд присяжных в России является хронодискретным институтом. Соответственно к его изучению применима методология хронодлискретного моногеографического сравнительного правоведения. Обратим внимание, что целью данной статьи является не анализ суда присяжных как элемента объективной реальности, а сравнительный анализ его идеи в конституционной мысли Российской империи и Российской Федерации. Однако это не является препятствием к использованию методологии хронодлискретного моногеографического сравнительного правоведения в данном исследовании, т.к. последняя успешно применяется и при анализе идей, концепций и явлений. Становление суда присяжных явилось одним из центральных аспектов судебной реформы 1864 г. в России. Сама же идея о необходимости преобразования судебной системы и создания суда присяжных как главного ее элемента высказывалась задолго до ее проведения, в том числе и в ряде конституционных проектов, основная масса которых по вполне понятным причинам, прежде всего субъективного характера, приходится на первую четверть XIX в. Как справедливо отмечает Д.В. Тимофеев, «в начале XIX в. наличие конституции воспринималось не только как юридически зафиксированная возможность политического самовыражения определенной части общества, но рассматривалось и в более широком контексте: конституция могла стать основой стабильного развития в будущем…». Действительно, сравнивая темпы социально-экономического развития ведущих европейских государств и Российской империи, приверженцы либеральных ценностей в правительственных кругах начала XIX в. одной из возможных причин устойчивости европейской экономики считали действующие в этих странах конституции, а отсутствие конституции в нашей стране считали тормозом социально-экономического развития. Так, например, государственный деятель первой половины XIX в. Н.С. Мордвинов по этому поводу писал: «Франция, сделавшись конституционной монархией, очень быстро умножает богатство и могущество, в то время как другие европейские страны, оставшиеся со своими старыми законами, развиваются крайне медленно. Англия благодаря конституции, которая сделала ее богатой и могущественной, смогла сопротивляться силам Европы, собранным в руках Наполеона… Россия, со своим самодержцем останется долго бедною и слабою, и не будет успешно развиваться по сравнению с конституционными странами».

Н.С. Мордвинов, А.А. Чарторыйский, Н.Н. Новосильцев, П.А. Строганов, М.М. Сперанский неоднократно подчеркивали, что Россия, ориентируясь в своем развитии на «просвещенные» страны Европы, должна стараться не повторять их ошибок. А предотвратить развитие политического процесса по сценарию европейских революций предоставлялось возможным «при условии превентивного провозглашения октроированной конституции, которая была бы пожалована российским гражданам самим монархом добровольно, а не под давлением агрессивно настроенной толпы или группы заговорщиков». Именно император, по мнению многих представителей ориентированной на Запад дворянской элиты, должен был стать инициатором и главным гарантом соблюдения конституции в России [13, c. 55].  В целом, авторами конституционных проектов выступили не только представители общественных движений (например, декабристы или революционеры-демократы), но и государственные чиновники, которым верховной самодержавной властью официально было поручено разработать соответствующие конституционные проекты. В частности, существуют сведения, что А.Н. Радищев, восстановленный Александром I после восшествия на престол во всех правах и назначенный в Комиссию составления законов, составил проект государственных преобразований, по форме и содержанию схожий с «Habeas corpus act». Один из его пунктов гласил: «В уголовных делах – …ввести публичное судопроизводство и суд присяжных: иначе не может быть правосудия». Однако когда А.Н. Радищев представил этот проект в комиссию, то ее председатель П.В. Завадовский намекнул ему на возможность новой «поездки» в Сибирь. А.Н. Радищев не вынес противоречия между действительностью и идеалами и 12 сентября 1802 г. отравился. В 1803 г. Александр I поручил статс-секретарю Непременного Совета (совещательного органа при императоре) М.М. Сперанскому составить план устройства судебных и правительственных органов в стране, получивший название «Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России». В проекте предлагалось отделить суд от полиции, ввести публичность судопроизводства и учредить суд присяжных, подчеркивая при этом, что судебная власть реализуется системой судов, состоящих из назначаемых чиновников и выборных присяжных заседателей, а сам суд должен производиться не от лица государя, но лицами, избранными народом и им утвержденными, которые сами могут быть преданы суду. 

Безусловно и то, что интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве в значительной степени связаны с разрешением вопросов, которые ставит перед судом прокурор, поддерживающий от имени государства обвинение по делам публичного и частно-публичного обвинения (о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания).  Это связано с тем, что в отличие от действующего правила, согласно которому пересмотр приговора по основанию, влекущему ухудшение положения осужденного (оправданного), не допускается, если только по этому основанию не принесены жалоба потерпевшего или представление прокурора, для надзорного производства установлен абсолютный запрет на такой пересмотр, в том числе в тех случаях, когда в предыдущем судебном разбирательстве допущено существенное нарушение, ведущее к неправильному разрешению дела. Такая обусловленная существенным нарушением судебная ошибка не предусмотрена и в качестве основания для возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, предусмотренных ст. 413 УПК. Осужденный (оправданный), напротив, не ограничен в возможности ходатайствовать о пересмотре судебного решения по основаниям, улучшающим его положение, и такое ходатайство является обязательным для рассмотрения и разрешения по существу приведенных в нем доводов судом надзорной инстанции. Подобным сторона защиты ставится в преимущественное положение по отношению к стороне обвинения (потерпевшему, его представителю и прокурору), что не согласуется с конституционными предписаниями об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, ведет к нарушению баланса конституционно защищаемых ценностей, в том числе прав и законных интересов осужденных, с одной стороны, и прав и законных интересов других лиц, публичных интересов – с другой, к неправомерному ограничению прав потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью и противоречит требованиям обеспечения им доступа к правосудию, компенсации причиненного ущерба, гарантий судебной защиты. Кроме того, в силу абсолютного запрета на пересмотр судебного решения по основаниям, ухудшающим положение осужденного (оправданного), суд надзорной инстанции лишается возможности рассмотреть жалобу потерпевшего, его представителя и представление прокурора по существу.