Народовластие в Республике Беларусь: понятие, конституционно-правовые формы реализации

Не будем забывать, что демократия возникла в каждой стране на почве менталитета и духовных ценностей населяющих ее народов, в данном случае – представляющих центральную и восточную части славянских земель. Именно поэтому надо рассматривать демократию и другие политические ценности народа, учитывая не только исторические и политические факторы развития страны, но также и ее культуру. Демократия – это феномен, который в равной степени совмещает культуру и политику.

Этот фактор нельзя недооценивать, потому что ни ислам, ни такие религиозно-философские системы, как, например, буддизм, не признают абсолютного равенства всех. Идея Христа-человека создала основу для уважения к личности, понимаемой как отражение божественности [2: 19-20]. Поэтому и сегодня многие социальные философы, социологи, антропологи поддерживают идею христианского происхождения прав человека [1: 44-48]. Что касается белорусов, то начиная с XIV в. их княжества были частью Великого княжества Литовского, в котором не существовало доминирующей религии, поэтому в нем мирно жили и православные, и католики, и представители других религий. Только в XVI в., когда это княжество подписало унию (договор) и вошло в конфедерацию с Польшей, католичество стало доминировать, а православие – притесняться и вытесняться из культуры белорусов. Была создана особая униатская церковь, сохранившая православные обряды, но подчиненная Риму, и большинство белорусов стали униатами. Поэтому религиозный плюрализм и толерантность стали отличительной чертой белорусов, начиная с этих исторических времен, что не могло не отразиться на их менталитете.

В то же время православие и католичество заложили основы существенных культурных различий в понимании многих ценностей, которые являются базовыми для формирования демократических идеалов. И это вполне предсказуемо и типично для многих других культурных регионов. Так, исследования в рамках «Арабского барометра» показали, что менее 20% населения арабских стран понимают демократию в том же духе, что и на Западе, для остальных демократия просто означает «доброе», «хорошее».

Однако такая интерпретация двойственности в русской культуре нам не кажется полностью верной. Фактически, между уделом света и уделом тьмы, на границе обоих царств стоит русский человек, и в его душе происходит битва между добром и злом.

И здесь возникает вопрос, очень важный для понимания сути демократии и способов реализации ее основных принципов: каково содержание базовых понятий свободы, социального равенства и социальной справедливости в политической культуре каждой нации?

Со времен Возрождения Западная Европа встала на путь быстрой индустриализации и укрепления частной собственности. Положение человека в обществе определялось его материальным положением, которое в какой-то мере отождествлялось со способностью влиять на окружающую среду. Группа мыслителей пыталась определить значение слова «прогресс», но уже в самом начале этих попыток проявилась двойственная природа прогресса - как улучшение индивидуального и как материального благосостояния. Вскоре выяснилось, что всеобщее равенство и свобода - лишь высокие идеи, практически не реализуемые.

В девятнадцатом веке. Александр Герцен и Федор Достоевский с болезненной остротой постигли несовместимость идеалов возвышения личности и материального благополучия для всех. В их глазах символ Западной Европы - деньги - «миллион». В статьях «С другого берега» Герцен писал: «Этот «несчастный, обездоленный брат», о котором так много говорили, которого им так жалко, наконец спросил, где его доля во всех благах, каково его свобода, его равенство, его братство. Либералы, удивляясь наглости и неблагодарности рабочего, штурмовали улицы Парижа, засыпали их трупами и прятались от брата за штыками осадного положения, спасая цивилизацию и порядок! [6: 91]. Достоевский вторил ему в «Зимних записках о летних впечатлениях»: «Действительно: вскоре после него провозгласили: Liberte, egalite, fraternite. 

В первой трети XIX века возникновение проблемы самоуправления в западноевропейской правовой мысли представляло собой теоретический противовес практике абсолютистского государства. Разработка теоретических проблем местного самоуправления и теории «свободной общины» была осуществлена германскими правоведами Э. Мейером, О. Ресселом, Р. Аренсом. Она базировалась на нормах французского и бельгийского права конца ХVІІІ – начала ХІХ столетия. Главная направленность данной теории заключается в обосновании необходимости ограничения вмешательства государства в дела общины. Основанная на идее естественного права, эта теория исходила из признания общины как независимого от государства естественно сложившегося организма. Согласно данной теории органы местного самоуправления – это не органы государственной власти, а общественные органы, которые выбираются обществом (общинами). Положения теории «свободной общины» нашли отражение, в частности, в Конституции Бельгии 1831 г., в которой наряду с классической триадой властей – законодательной, исполнительной и судебной – признавалась особая, «общинная» власть.

В 1848 г. в так называемую Имперскую Конституцию Германии также были включены права территориальной общины.

Против концепции «свободной общины» выступил знаменитый немецкий теоретик права, профессор Гейдельбергского университета Г. Еллинек (1851–1911 гг.). Он писал: «…какие бы территориальные союзы ни существовали в пределах государства, территория их всегда является в то же время государственной территорией» [2, с. 479].

С середины XIX века господствующей в теоретико-правовой науке становится «государственная теория» самоуправления. Ее основателями признаны германские правоведы Л. Штейн (1815–1890 гг.) и Р. Гнейст (1816–1895 гг.).