Уголовно-правовая характеристика убийства ч. 1 ст. 139 УК

Актуальность темы. Конституция Республики Беларусь была создана как основа отечественной конституционной системы и, следовательно, всей практики государственного и социального строительства, т. е. в нашей стране одной из главных обязанностей государства является признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина всеми возможными средствами. 

Кроме того, основные положения о том, что человек считается высшей ценностью нашей страны, а также права и свободы, которые ему принадлежат, называются теми же основами конституционного строя. При реализации этих положений право на жизнь каждого человека закреплено в основных конституционных правах, предоставляемых представителями белорусского народа. 

Техническая проблема конструирования преступлений против жизни взаимосвязана с проблемой квалификации этих преступлений и нуждается в научной разработке. Распространенность убийств требует анализа текущих вопросов их приемлемости с учетом последних изменений в практике борьбы с убийствами.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о бесспорной актуальности темы исследования.

Объектом исследования выступают общественные отношения, складывающиеся в области привлечения к уголовной ответственности за убийство в Республике Беларусь.  

Предметом исследования выступают национальное законодательство, научные труды отечественных и зарубежных ученых по теме исследования.

Цель работы – проанализировать нормы права и научную литературу, характеризующие понятие и особенности уголовной ответственности за убийство, а также разработать рекомендации по совершенствованию законодательства.

Указанная цель предусматривает постановку и решение ряда задач:

– рассмотреть историю становления и развития ответственности за убийство;

– охарактеризовать ответственность за убийство в Республике Беларусь и зарубежных странах;

– исследовать объективные признаки убийства;

– проанализировать субъективные признаки убийства.

Основным инструментом исследования избран диалектический метод познания. Задачи, поставленные в исследовании, решались с помощью общенаучных теоретических методов – анализа, синтеза, индукции, дедукции и др. Использовался и ряд частно-научных методов – сравнительного правоведения, формально-юридический, а также комплексный подход. 

Уголовно-правовой запрет на убийство, как известно, содержится в законодательстве с самых первых дошедших до нас памятников права. Так, в частности, как можно увидеть, составы убийства обнаруживаются закрепленными всеми редакциями «Русской Правды», которые устанавливали за его совершение самые суровые санкции, не предусматривая, между тем, критериев по разграничению убийства с иными посягательствами на жизнь человека [1, с.127]. 

К примеру, положениями данного нормативного документа наказывалось убийство при его совершении на пиру либо в разбое. Следовательно, законодателем того времени любой факт лишения другого человека жизни рассматривался в качестве убийства. 

В источниках на этот счет указывалось, что подобное решение опиралось на практику византийского правового регулирования, которое было более разработано и с позиций систематизации, и с точки зрения законодательной техники [2, с.34]. 

После образования централизованного государства, потребовалось произвести ревизию существующего законодательства с обновлением отдельных норм для того, чтобы в едином государстве была создана основа для построения единого правового пространства. 

В уголовно-правовой сфере был принят Судебник 1497 г., вобравший в себя отдельные положения уставных грамот и «Русской Правды». Высокую значимость в данном вопросе также необходимо признать за «Записью о душегубстве», где содержалось определение данного явления и перечислялись его признаки: душегубством предложено признавать случаи убийства, а также наступления смерти от несчастного случая и в результате самоубийства. 

Следовательно, в указанный исторический период законодатель показывает склонность к широкому толкованию убийства как всех деяний, результатом которых наступает смерть, как умышленных, так и неосторожных, как самого убившего лица, так и других лиц. 

После принятия Соборного Уложения Земским собором в 1649 г., произошла дальнейшая дифференциация посягательств на жизнь человека. Сюда включались различные разновидности убийств, среди которых предусматривался состав убийства детей их родителями, а также наоборот (предусматривалась более строгая санкция). 

С точки зрения форм вины выделялись умышленные и неумышленные убийства. Особо отметим, что факты случайного причинения смерти в данном памятнике права были декриминализированы законодателем, в отличие от предшествовавшего законодательства, со времен «Записи о душегубстве» признававшего любые факты лишения человека жизни убийствами. 

Как следует из положений действующего отечественного законодательства, в качестве объекта посягательства при совершении убийства выступает жизнь другого человека. Следовательно, как уже ранее кратко обращалось внимание, на момент посягательства пострадавшее лицо должно обладать признаками жизненности, то есть быть живым. В том случае, если признаки жизни у лица на момент совершения в отношении него преступления отсутствуют, то и говорить об убийстве неправомерно, действия лица, если к тому есть основания, должны быть квалифицированы по составу надругательства над телом умершего по ст. 347 УК. 

Если вопрос о наличии у лица признака жизненности в момент преступления применительно к взрослому лицу не вызывает особенных сложностей, то в том случае, когда посягательству подвергается новорожденный человек, возможны отдельные сложности, вытекающие из того, какой именно момент должен признаваться моментом начала жизни. 

Анализируя научную литературу по данному вопросу, можно прийти к выводу, что большинством исследователей разделяется позиция о том, что начало жизни необходимо связывать с моментом начала физиологических родов [19, с.35]. 

В качестве обоснования такого мнения приводятся отдельные тезисы, между тем, в этой позиции есть некоторые недостатки, сводящиеся к следующему: 

1) ранее, чем начался самостоятельный процесс дыхания у ребенка, нельзя говорить о том, что рожденный плод способен к самостоятельной жизнедеятельности. Такая уверенность появляется только после того, как в легкие ребенка поступит воздух, они покажут работоспособность. 

2) после начала родов организм ребенка продолжает находиться в связи с организмом мамы, пока не перерезана пуповина, через которую к ребенку поступает кислород и питание, а также выводится углекислота. По этой причине, даже в момент начала физиологических родов ребенок находится в связи и зависимости от матери, а потому не получает возможность продемонстрировать свою жизнеспособность. 

3) сторонниками рассматриваемой точки зрения недостаточно определенно называется момент собственно начала таких родов, как следствие, пространно определяется и сам момент начала жизни. 

Таким образом, состав убийства является традиционным для различных правовых систем, хотя он значительно различается с точки зрения характеристик уголовно наказуемых деяний. 

В частности, вопреки позиции законодателей, которые не признают самостоятельного нарушения жизни плода до рождения, признают, что деяние является посягательством на здоровье или даже жизнь матери, а некоторые зарубежные страны признают, что большинство квалифицируемых компонентов, известных отечественному УК, также используются в зарубежном законодательстве.

Легальное определение убийства имеет определенные отличия от доктринальных, которыми в достаточно большом объеме изобилует научная литература. В числе признаков, свидетельствующих о наличии именно убийства, не без оснований называется противоправность (неправомерность либо уголовная противоправность) при лишении жизни. 

Несмотря на отсутствие такого указания в норме закона, стоит признать, что установление данного признака позволяет отграничить убийство от иных случаев лишения жизни. В качестве примера можно привести причинение смерти в случае необходимой обороны лица, что признается при соблюдении условий правомерности, закрепленных законодательно, допустимым по закону поведением и не влечет уголовной ответственности. 

Стоит обратить внимание формулировку, использованную законодателем при описании нормы: он говорит о том, что убийством является лишение жизни. В отличие от нашего законодателя, к примеру, законодатель России (ст. 105 УК РФ) говорит о причинении смерти. 

Мы пришли к выводу о том, что позиция нашего законодателя является более правильной, поскольку фактически действия виновного направлены именно на прекращение процессов, сопровождающих жизнь, тогда как наступление смерти – это уже следствие. 

В источниках также указывается на то, что определение убийства должно быть дополнено указанием на то, что по ст. 139 УК наказывается именно убийство частного лица, которое выступает основным объектом посягательства, в отличие от случаев убийства государственных или иных деятелей, чья жизнь охраняется иными нормами. В результате исследователи предлагают дополнить дефиницию указанием на лишение жизни именно частного лица. 

Особенности такого объекта, как жизнь, и его отличие от объекта «здоровье», дают основания для выделения составов посягательств на здоровье в отдельную главу. Указанная позиция уже озвучивалась в литературе, ее стоит поддержать. 

В связи с этим, в работе предложено составы посягательств на жизнь и на здоровье разделить по разным главам УК, выделив отдельную гл. 19.1 «Преступления против здоровья».