М.А Булгаков - очеркист и фельетонист Курсовая работа (проект)

М.А. Булгаков (1891 – 1940) появился на свет в семье богослова и историка церкви, доцента, впоследствии профессора Киевской духовной академии Афанасия Ивановича Булгакова (1859 – 1907) и Варвары Михайловны (в девичестве Покровской) (1869 – 1922).

Семья Булгаковых была из Орловской губернии, сам Михаил родился в Киеве, как драматург и литератор состоялся в Москве. Писатель в общей сложности более половины своей жизни, 28 лет, прожил на Украине, давшей миру Гоголя, творчеством которого Булгаков восхищался и знал его в совершенстве.

С раннего детства Михаил пристрастился к чтению. По воспоминаниям старшей сестры, уже в 8 – 9 лет он прочитал «Собор Парижской Богоматери». В семье читали на разных языках. В домашней библиотеке были книги на немецком, французском, английском. Иностранные языки осваивали все дети, считалось как-то неприличным, чтобы они владели лишь родной да украинской речью.

Родительский дом был расположен на Андреевском спуске, невдалеке от Андреевского храма. В наши дни возле дома №13 установлено бронзовое изваяние писателя. Он изображён сидящим на скамейке. Примечателен тот факт, что этот памятник стал первым монументом писателю во всём мире, включая Россию и Украину.

Отец литератора не имел недвижимости в Киеве. Родовым гнездом для большой семьи (семеро детей, два племянника, жена умершего брата) стала дача, построенная А.И. Булгаковым недалеко от Киева, в Буче, на участке общей площадью в две десятины (2,18 гектара). В доме была обширная библиотека, необходимая Афанасию Ивановичу для работы. Так что заключительные главы «Мастера и Маргариты» имели под собой основательную теоретическую почву, заложенную с отрочества и юности.

Но вдохновение дарили не одни только книги. Неизгладимый след в прижизненной и посмертной судьбе творца оставили его любимые женщины. Каждая из них – эпоха в жизни Булгакова как человека и как писателя [13, с. 4 – 12].

Долгое время его ангелом-хранителем была Т. Н. Лаппа (1892-1982). Именно она разделила с Михаилом Афанасьевичем труднейшее время жизни. Когда молодой земский врач подсел в смоленской глуши на наркотик, она не позволила ему погибнуть от пагубной страсти [соколов, с. 110 – 111].

Булгаков женился на Татьяне Николаевне Лаппа (1892–1982) в апреле 1913 года. Тася Лаппа появилась в Киеве летом 1908 г. Она приехала из

Михаил Булгаков заявил о себе и как публицист, и как беллетрист одновременно. Публицистика щедро и последовательно представлена в его творчестве 20-х годов. Уже в «малых» жанрах выявляются философские, эстетические, этические идеалы писателя. И как бы высоко не оценивалось позднее литературное наследие мастера, можно с полным правом утверждать, что Булгаков-прозаик начинается все-таки с «малых» жанров.

В сложном потоке творческих исканий Булгаков настойчиво стремился определить свое отношение к прошлому и настоящему. «Малая газетная проза» для писателя была школой освоения «человекознания» и мастерства. Его публицистическое творчество сложилось в два этапа, связанных с газетами «Накануне» и «Гудок». Впервые на страницах этих изданий объемно и последовательно перед читателем предстает Булгаков – репортер, очеркист, фельетонист, пишущий на злободневные темы, при этом полностью в газетчика он не трансформировался, оставаясь именно «писателем в газете». На уровне конкретного произведения это выглядело как тяготение к художественной прозе в сочетании с публицистической злободневностью, аналитическим пафосом, документированной достоверностью и художественными способами воплощения замысла.

Жизнь в России 20-х годов менялась на глазах. Газетная периодика обязана была не просто спешить за стремительным ходом событий, а оперативно решать главную задачу дня: отражать борьбу за преобразование мира. Эта проза была не только оперативной, но и остроактуальной, создавалась ради запросов времени и исследовала эти запросы. Злободневная, подвижная, она носила гражданский характер и шла по горячим следам событий, фактов реальной действительности. Извлекая обобщающий урок, она учила, пропагандировала, агитировала и подводила итоги. В лучшем, что написано Булгаковым-журналистом, есть вглядывание и вслушивание в современность.

Работу Булгакова в различных изданиях нельзя рассматривать как некий приготовительный класс, как репетицию к большому художественному творчеству. Писатель создавал очерки, фельетоны, заметки не только потому, что учился, и не только из-за жизненных обстоятельств. Присутствие публицистических жанров в булгаковском раннем творчестве оправдано глубинными особенностями дарования. Журналистская школа была ему необходима именно потому, что она расковывала, высвобождала

М.А. Булгаков, воспринятый современным литературоведением исключительно как писатель европейской выучки, воплотил в своих произведениях самые заветные идеи русского национального сознания. Его творчество, вобравшее многосложные духовно-онтологические, религиозно-философские, нравственно-этические искания своего века, было прочно укоренено в народно-национальной культуре, носителем которой была прежде всего его семья, хранительница православных традиций.

Художественный мир М.А. Булгакова, сформированный под мощным воздействием русской классической литературы, средоточия духовного богатства русского народа, его многовековой мудрости, насыщен архетипическими ситуациями, реминисценциями, мотивами, образами. Архетипичность выступает не только содержательно-смысловой, когнитивно-понятийной сферой художественного обобщения действительности, но и особой формой мифомышления писателя, отразившего в своих произведениях уникальный духовный опыт русского народа, сосредоточенный в архаических первообразах / первосмыслах национального миробытия. Судьба России, ее прошлое и настоящее становится главной темой творчества Булгакова, обратившегося к глубинным пластам национального сознания, сконцентрированным в национально-культурных архетипах, с помощью которых художник постигает сущность происходящих событий.

Эпоха потрясений начала ХХ века, воспринимавшаяся писателем сквозь призму национального «мифосознания», актуализировала в его творчестве такие архетипические образы, как образ русского бунта и сопутствующие ему образы метели-вьюги, мути-смуты. В рассказе «Вьюга» из «Записок юного врача», где представлена архетипическая для русской культуры ситуация потери героем дороги в ненастье, Булгаков представил символический образ революционной метели, заметающей метафизический путь России, теряющей свои духовные ориентиры и погружающейся в пучине смуты. В романе «Белая гвардия» и пьесе «Дни Турбиных», где концентрированно выражен мотив смуты / мути, Булгаков создает синкретический образ природного (разбушевавшаяся снежная стихия) и человеческого (полчища петлюровцев) бунта, сотрясающего Город и погружающего его в «черный туман» национально-социальной ненависти, причем «черный туман» – это одновременно и объективная реальность, и метафора исторического бытия России. Слово «муть» в славянских языках настолько семантически многогранно, что в равной мере соотносится с «мятежом» и «метелью». Эту причудливую словесно-смысловую игру